— Ни к чему говорить “отрицательные ионы”, — задумчиво заметил Джо. — Все ионы отрицательные.
— Может, мы еще когда-нибудь встретимся, — сказала девушка, снова удаляясь от него. — Мне было приятно доставить вам этот баллончик; может, в следующий раз…
— Мы могли бы вместе пообедать, — закончил за нее Джо.
— Я заранее благодарю вас.
— Кто изобрел “Убик”? — спросил он.
— Группа людей, находящихся в состоянии полужизни, которым угрожал Джори. Но прежде всего — Элла Ранситер. Вместе с ними она работала над этим долгое время. Несмотря на это, до сих пор он доступен только в небольших количествах. — Она все больше отдалялась от него, пока не исчезла совсем.
— В “Матадоре”, — крикнул ей вслед Джо. — Похоже, Джори создал там отличный ресторан. Или, точнее, вернул его к подходящему моменту. Я сам не знаю, в чем это заключается. — Он прислушался, но девушка ничего не ответила.
Осторожно неся баллон с “Убиком”, Джо Чип направился к оживленной улице, стараясь поймать такси. Подойдя к фонарям, он поднял баллон и прочел слова, напечатанные на этикетке:
КАЖЕТСЯ, ЕЕ ЗОВУТ МИРА КАНИ. НА ОБОРОТЕ БАЛЛО НА ТЫ НАЙДЕШЬ ЕЕ АДРЕС И ТЕЛЕФОН.
— Спасибо, — сказал Джо.
“Нам помогают духи, — подумал он, — которые умеют говорить и писать. Из всех них я больше всего благодарен Глену Ранситеру. Особенно ему. Ведь это он автор инструкций, этикеток и писем. Весьма ценных писем”.
Он поднял руку, чтобы остановить такси, и “грехем” 1936 года остановился перед ним с гневным клекотом.
Я — “УБИК”. Я был раньше, чем
возник мир. Я создал звезды, миры,
живых существ и места их обитания.
Они идут туда, куда я скажу, делают
то, что я пожелаю. Я — солнце,
и никогда не произносится мое имя,
имя, которого никто не знает. Меня
называют “УБИК”, но это не мое имя.
Я есть, и я буду всегда.
Глен Ранситер безуспешно искал владельца моритория.
— Вы действительно не знаете, где он? — спросил он у мисс Бисон, секретарши фон Фогельзанга. — Я должен еще раз поговорить с Эллой, это очень важно.
— Я прикажу ее привезти, — сказала мисс Бисон. — Вы можете воспользоваться комнатой 4В. Подождите гам, мистер Ранситер, а я немедленно доставлю вам вашу жену. Чувствуйте себя как дома.
Ранситер нашел комнату 4В и принялся беспокойно расхаживать по ней. Наконец появился служащий моритория; на ручной тележке он вез гроб Эллы.
— Простите, что заставил вас ждать, — сказал он Ранситеру и немедленно приступил к монтажу электронных устройств, позволяющих установить связь.
Вскоре работа была закончена. Служащий еще раз проверил все, довольно кивнул головой и направился к дверям.
— Это вам, — сказал Ранситер, вручая ему несколько пятидесятицентовых монет, которые собрал в своих многочисленных карманах.
— Спасибо, мистер Ранситер, — сказал служащий моритория. Он взглянул на монеты и вдруг нахмурился: — Что это за деньги? — спросил он.
Ранситер долго разглядывал монеты. Он сразу понял, что имел в виду техник: деньги явно отличались от монет, бывших в обращении. “Чей это профиль? — задал он себе вопрос. — Кто изображен на всех этих монетах? Наверняка это не тот портрет, который должен быть на монетах. И все же человек этот не чужой для меня. Я его знаю”.
И вдруг он узнал этого человека.
“Интересно, что это значит? — спросил он сам себя. — Это самая странная вещь, которую я когда-либо видел. Большинство событий рано или поздно можно объяснить. Но как объяснить портрет Джо Чипа на пятидесятицентовике?”
Это были первые в его жизни деньги Джо Чипа. И, странное дело, предчувствие говорило ему, что если он осмотрит свои карманы и бумажник, то найдет их гораздо больше.
Но это было только начало.
Франсуа де Мирамар поднялся с места. Его преждевременно сгорбившаяся фигура отчетливо выделялась среди бенгальских роз и сверкающего хрусталя. Боковой свет, падающий из высоких окон, окаймлял его седые волосы серебряным сиянием.
Смех и говор сразу умолкли. Наклоняясь к маленьким девочкам и мальчику, только что приведенным к десерту, госпожа Андело, оделяя их конфетами, ласково заставляла их притихнуть.