Через несколько минут столовая почти опустела. Шелби прошла на кухню, где Мери возилась с грязной посудой. За столом, задумчиво глядя в чашку кофе, сидел Джейк; ходили слухи, что их с Мери связывали прочные отношения. Шелби села напротив него.
— Джейк, Коди вернулся?
— Да, он где-то здесь, — кивнул старик. — Ходит мрачнее тучи, ни с кем даже словом не перемолвился. А когда я сдуру спросил, где его черти носили, он меня чуть не прибил. Да, кстати, Коди просил, если вы спросите о нем, передать, что завтра он хочет с вами о чем-то поговорить. О чем именно, не знаю.
Шелби собралась уже встать, но следующие слова Джейка приковали ее к скамейке.
— Мисс, мне чертовски трудно говорить такое, но, если вы уволите этого парня, на вас никто не обидится. Всякий раз, когда Коди видит вас, он начинает вести себя как последний осел, и это непереносимо. Я думал, что он образумится, но этого не случилось. Он слишком упрям.
— Уволить его? — Шелби посмотрела на Джейка так, словно он посоветовал ей спрыгнуть с моста. — Я… я не могу его уволить.
— Еще как можете, мисс! Вы здесь хозяйка и можете делать все, что захотите.
— Но что будет с ранчо? Он же управляющий!
Джейк подался вперед и посмотрел ей прямо в глаза.
— Незаменимых людей нет, мисс. До сих пор Коди отлично справлялся, и он мне как сын, но сейчас это не имеет никакого значения. Если он уйдет, это будет большая потеря для ранчо, но потеря восполнимая.
— Так ты хочешь, чтобы я уволила его? — не веря своим ушам, спросила Шелби.
— Нет, конечно. Но это единственное, что вы можете сделать. Он слишком вольно обращается с вами… не так, как подобает обращаться простому служащему со своей хозяйкой. И если это сойдет ему с рук, остальные ковбои рано или поздно начнут вести себя так же. А тогда и о ранчо нечего будет беспокоиться. Знаете почему? Потому что оно просто перестанет существовать!
Шелби встала из-за стола.
— Должен быть какой-то другой выход, Джейк. И я найду его.
23
Шелби открыла кран, плеснула в ванну немного розовой ароматной пены, разделась и усталым жестом бросила одежду в угол. Глубоко вздохнув, она ступила в горячую воду. Ее тело скользнуло под пузырящуюся шапку белоснежной пены и отдалось ласковому, расслабляющему теплу. Наслаждаясь ощущением того, как ее измученные мышцы оставляет тупая, ноющая боль, она откинулась на край ванны и закрыла глаза. И тут же перед ее внутренним взором возник образ Коди — того Коди, который открыл ей мир невиданного наслаждения, того, каким он был в ночь их любви — сильного, нежного, со смеющимися глазами и улыбкой на устах.
Но эти воспоминания несли не только радость, но и горечь потери. Ее глаза наполнились слезами.
— Шелби, ты здесь?… О, черт!
При звуке этого голоса ее глаза широко распахнулись, а сердце бешено заколотилось. Коди! Неужели это действительно он стоит в дверном проеме ее ванной комнаты, или же это лишь шутки воображения?
Сама не понимая, что делает, она встала. Белая пена, облепившая ее плечи и руки, поползла вниз — на грудь, затем на живот и бедра.
Коди часто заморгал, резко повернулся к ней спиной и что было сил ударил кулаком по ни в чем не повинному дверному косяку. Все его тело напряглось, широкие плечи словно окаменели, голова склонилась вниз…
— Извини, я не должен был входить. Но я постучал, ты не ответила, а дверь была открыта, вот я и… и подумал, что с тобой могло что-то случиться.
Все еще не веря своим глазам, Шелби сорвала с крючка огромное белое полотенце и поспешно завернулась в него.
— Еще раз извини, я ухожу. — Не оборачиваясь, он направился к распахнутой двери в спальню, а оттуда — в холл. — Поговорим завтра. Мне… мне действительно не стоило приходить.
— Нет, Коди, подожди! — отчаянно вскричала Шелби и, придерживая край полотенца, бросилась за ним.
Его пальцы уже легли на ручку двери, но он остановился и обернулся.
Концы волос Шелби падали на плечи мокрыми завитками, на плечах и руках еще виднелись островки пены.
Коди вздрогнул, собирая всю свою волю в кулак, запрещая себе делать то, чего он хотел бы сейчас больше всего на свете…
— Прости, Шелби, мне пора.
Она подошла еще ближе и мягко, чуть слышно спросила:
— Но почему? Почему ты не хочешь остаться? Что с тобой, Коди?
Он громко застонал и, не в силах больше сдерживать себя, схватил ее в объятия, прижал к себе и буквально впился в ее губы в бешеном, страстном поцелуе. В этом поцелуе было все — дикое желание, горечь одиночества, тоска, крик исстрадавшейся души… И Шелби ответила на него; ее руки обвили шею Коди, наклоняя его голову, делая союз их губ еще более крепким.