Тем временем лейтенант протянул руку, открыл прикроватную тумбочку и достал пачку презервативов и смазку.
– Ноги раздвинь, – приказал он.
Я послушно выполнила сказанное. Моя попа из-за того, что в комнате было довольно прохладно, покрылись пупырышками. Кажется, это зрелище возбудило лейтенанта ещё сильнее. Он начал мять и шлепать мою пятую точку, затем, смазав сфинктер и пальцы, стал разрабатывать отверстие. Причем делал это довольно решительно и грубо. Мне стало больно. Я тоненько заскулила, задёргалась и попыталась убрать руку Виталия.
– Тихо, шалава! Не сопротивляйся, – рявкнул лейтенант. – Не то сейчас бутылку водки туда вгоню.
Я испуганно затихла и только тихо попискивала всякий раз, когда жесткие пальцы втыкались мне в анус и старались растянуть его. Поначалу пробовала сжиматься и не пускала их, но лейтенант тогда взял ремень и сильно хлестнул меня по ягодице. Хорошо, не пряжкой. Но после этого я старалась не сдавливать сфинктер.
Мне было очень плохо и хорошо одновременно. Я была пьяна, это расслабляло тело и мозг, иначе бы уже кричала от боли и страха, орущая себя резиновой куклой, которую собираются грубо поиметь. Но когда пальцы лейтенанта оказались внутри, то постепенно на смену неприятным ощущениям стало приходить возбуждение. И не думала, что у меня там тоже есть эрогенная зона. Чем дольше Виталий орудовал над моей задницей, тем больше я распалялась.
Глава 13
Глава 13
Наконец, почувствовав, что моя попочка готова к секс-тренингу, Виталий приставил к анусу свой уже готовый к бою член и начал его вводить. Головка с натугой прошла через ворота сфинктера, и мне стало так больно, что я принялась уже не скулить, а тихо по-бабьи подвывать, судорожно глотая воздух. Когда офицерское копье вонзилось до половины, лейтенант принялся неспеша трахать меня. Судя по тому, как он дышал, издавая звук, похожий на «а-а-ах», ему нравилась моя узкая дырочка, которая плотно обхватывала его орудие.
Виталий задрал мои китель и майку к шее, расстегнул лифчик, почти полностью обнажив спину. Вид моих торчащих лопаток и выпирающих позвонков возбудил лейтенанта ещё больше. Он ввёл член до конца. Меня словно молнией пронзило. Я громко вскрикнула, и из моего горла вырвался какой-то звук, похожий на рыдание.
– Сука! Соседей разбудишь! Завали хлебало! – злобно прошипел Виталий.
Чтобы снова не закричать, я со слезами на глазах впилась зубами в воротник кителя и теперь только глухо мычала всякий раз, когда лейтенант влетал в меня на всю длину. Он трахал меня очень жёстко, почти полностью вытаскивая член из попки и вгоняя обратно. Я двигалась в такт его движениям. Скорее, не двигалась даже, а безвольно болталась на его орудии, словно тоненькая тряпочка.
Моя покорная беспомощность ещё больше разжигала Виталия. Он ощущал свою полную власть над моим телом, и это заставляло его быть грубым со мной, – ему очевидно нравилось доминировать над безвольной и покорной девушкой, которая ему безропотно отдавалась, стоя на коленях.
Пока он меня трахал, со мной стало происходить нечто странное. Боль постепенно ушла, а ее место начала заполнять… сладкая истома. Я теперь получала удовольствие от грубого секса, и у меня даже киска увлажнилась. Не знаю, как ему это удалось, но Виталий это заметил. Он ухмыльнулся. Перевернул меня на спину, закинул ноги себе на плечи и продолжил трахать.
Потом расстегнул мой хлопчатобумажный китель, рванул майку в разные стороны, разодрав на две половины. Могу представить то зрелище, которое предстало перед ним: юная девушка в распахнутом кителе, с торчащими пирамидками грудей и возбуждёнными сосками, которую яростно насаживают на член.
Не знаю, есть ли предел у мужского возбуждения. Кажется, у Виталия он отсутствовал совсем. Потому всякий раз, вытворяя со мной что-нибудь, пружина его страсти затягивалась ещё крепче. Что-то звериное заполнило его лицо, поднявшись из глубин подсознания. Он меня, свою покорную жертву, имел всё грубее и грубее. Мне становилось то невыносимо больно, то жутко сладко, по лицу лились слезы, я начала опять вскрикивать.
– Да замолчи, шлюха! – прошипел Виталий и затолкал край солдатского кителя мнет в рот. – Будешь орать – отдам всей роте! Они тебе задницу в клочья разгребут, сука!