* * *
Ах, как хочется громко вскричать «Банзай!»
Ах, как верится в то, что не съест свинья…
Ах, оставьте: какие же мы графья!
Ах ты, ебтыть… Такие дела. Слезай.
Ох, как просто! Не формула бытия.
Ох, не надо! Не можешь — не выбирай!
Ох, не верю ни в чох, ни в вороний грай.
Ох, «внутре» вся изгрызла меня змея…
Эх, да что там: ведь даже Хамид — Карзай.
Эх, семит все хамит, хоть курить бросай…
Эх, ни гостей, ни костей опосля воронья!
Эх, ну и что теперь? Ничего. Это я.
* * *
Огни привокзальных улиц
Впадают в озера света…
А кто-то остался где-то,
И грустно ему, наверно.
И там же осталось лето,
И расставанье — скверно,
А вспоминать — не стоит…
Но вновь в суете и шуме,
Становясь просторней и площе,
Смеется огнями площадь
Весело и безумно….
* * *
То ли тропы, то ли тропики…
Не морально, но реально.
Не учи меня ты строфике —
Помоги материально.
Остры зубки, сладки губки:
Раз дают, то как не взять…
«Хоть любовь короче юбки,
Я — не сволочь, ты — не блядь».
То ли дело, там ли тело —
Ни к чему душе сутулиться.
Что болело, прогорело…
Ночь. Фонарь. Аптека. Улица.
Продолжаем разговоры мы.
Женихаемся-невестимся.
Зря орлами взвились вороны —
Перебьются. Перебесимся…
* * *
Такое иногда бывает —
Когда в толпе ничей не встречен взгляд,
И безысходность навевает
Неясный гул, и надевает
Привычный улица наряд из суеты,
И в длинный ряд
Машины строятся проворно,
Я улыбаюсь непритворно,
И одиночеству, бесспорно,
И благодарен я, и рад…
* * *
Когда затихнут отзвуки и звуки,
Замолкнут голоса и отголоски,
Погаснет свет и отсветы померкнут,
Не разобрать — оттенки или тени,
Не различить — где тон, где обертон,
Тогда поймешь, что беспредметны муки,
Страдания — тупы, глупы и плоски,
И все равно, что бред, что брют, что вермут,
И не списать судьбу на невезенье…
Что было раньше — будет и потом.
* * *
Распростившийся с негой,
Лес пронизан лучами…
Конь стремителен в беге
Бесшабашно-отчайном.
И в прическе — корона
У всадницы юной.
Ветром тронуты кроны
Как гигантские струны…
Исторические романы —
Вам, читающим их романтикам,
Слишком часто взоры туманят
Воплощенья особой семантики.
И живут неизменно,
В снах и прочих виденьях —
Благородство, измены,
Поцелуи, дуэли, дуэньи…
Это сказка, красивый вымысел,
Из истории выжимка скудная,
Та, в которой автор выместил
Грусть и боль, недовольство буднями.
Чем влекут вас полузабытые
Времена, безнадежно отставшие,
Девочки, не успевшие стать Маргаритами,
Мальчики, в рыцари опоздавшие?
Это мужество, глупость, бегство —
Верить комиксам Ренесанса?
Сирано восторгаться по-детски
И Миледи всерьез опасаться?
Не задумываясь над иронией,
Не прислушиваясь к издевкам,
Едут в Геную из Вероны
Не по «Спутниковским» путевкам.
Путешествуют всласть мальчишки,
Ищут дружбу, удачу, любимых
На страницах книжек зачитанных
Дюма, Стивенсона и Грина…
Дон-Кихоты, Гамлеты современности
В детстве часто болеют насморком.
Но воюют не только с мельницами,
И порою случается — насмерть.
Парадокс разрешается просто:
Мир реальный — для большей гарантии —
Ощущает нехватку острую
В непрактичных, наивных романтиках…
* * *
Париж увидеть — и не умирать.
Стремиться ввысь — и не бояться неба.
Себе не врать — и знать, где быль, где небыль.
Не похваляться, едучи на рать…
Возможно, ты еще на небе не был.
Быть может, ты уже видал Париж.
Теперь устал — и больше не шалишь.
Кому-то — не тебе — читают требы…
Тебя ничем никак не удивишь,
Но — хочется свободы и любви.
А коли так — иди, терпи, живи.
Учись молиться: «Господи, услышь…»