Я не знал, что подумает Нина о своем браке. Ведь мы с ней даже ни разу не поцеловались. Могли при матери, да стеснялись, а при связном и вовсе неудобно было.
Еще в Москве, на аэродроме, я телеграфировал Нине, отсюда послал письмо. Ну вот, сегодня эта телеграмма, понял?
Я протянул Иванову руку.
— Понял, разумеется!.. Поздравляю, желаю счастья. Давай мои манатки, пойду к коменданту, чтобы устроил куда-нибудь, мне еще сутки в вашем гарнизоне провести предстоит.
— Но ты на меня не обижаешься? — допытывался Иванов. — Ты придешь вечером?.. Я как-никак намерен открыть пару бутылок шампанского.
Разумеется, я обещал прийти.
Но Иванову этого показалось недостаточно. Он предложил:
— А, может быть, вместе на вокзал поедем?
Мне было неудобно отказываться, да и очень хотелось побыстрее познакомиться с женой друга.
Вдвоем завершили переоборудование комнаты Иванова и вышли на улицу.
Начальника штаба мы застали в кабинете.
— Товарищ майор, разрешите обратиться? — сказал Иванов.
— Да?
— Товарищ майор, разрешите воспользоваться вашей машиной. Через полчаса приходит поезд, жену хочется получше встретить… Мы вдвоем поедем. — Он показал на меня.
— Езжайте, — разрешил майор. И пошутил: — Только не забудьте машину вернуть.
Через пяток минут мы подъехали к станции.
Иванов пребывал, как говорится, на верху блаженства. Он строил планы своей семейной жизни, восторженные, трогательные и наивные… Когда он размечтался о будущем сыне и стал подбирать ему имя, показался поезд.
Вот он остановился. Из вагонов вышло несколько человек. Иванов рванулся к девушке, невысокой, но стройной, в синем костюме, с большим чемоданом. Они подали друг другу руки и застыли так, вероятно, не решаясь обняться. Чтобы не смущать их, я отвернулся.
И в это самое мгновение ко мне подбежал сержант. Никогда в жизни не забуду я его лица, серого, как из цемента.
— Товарищ лейтенант, вы здесь со старшим лейтенантом Ивановым? — проговорил он срывающимся голосом.
— Да, а что? — встревожился я.
— Вас и старшего лейтенанта немедленно вызывают в штаб.
Мы уселись в автомобиль… Молодую жену Иванов высадил около дома комсостава, предварительно проинструктировав, как открыть дверь в комнату, как дойти до магазина военторга… Смеясь, он положил руку на сердце и заключил:
— Торжественно клянусь через полчаса быть рядом с тобой!..
В штабе мы узнали о вероломном нападении фашистской Германии на нашу Родину. Майор отправил нас обоих на аэродром. Иванову приказали подготовить свое звено, мне — отвезти донесение в штаб округа.
Прощаясь с приятелем, я посмотрел в его глаза. Они были грустные-грустные.
— Что сделаешь, Ванюша, — сказал я.
Он неловко заморгал веками.
— Я надеялся, что ничто не омрачит мою свадьбу… и ты будешь с нами. — Рукава его кителя повисли так, что мне на миг почудилось, будто они пустые. — И вообще, честно говоря, немного страшно.
Разве не обязан был я подбодрить его?
— Выше голову, Ванюша, — сказал я ему. — Тебе, главе семейства, не к лицу тушеваться!.. Самые лучшие пожелания Нине, тебе и вашему будущему сыну…
Мы еще раз пожали друг другу руки и разошлись навсегда. В этот вечер Иванов погиб. Я узнал об этом из газеты.
Рассказчик достал из кармана пиджака бумажник и вытащил оттуда многократно сложенный лист пожелтевшей бумаги. Развернул. Это оказалась страница «Правды» первых военных дней.
«Тройка самолетов, — говорил пассажир, не глядя в газету, хотя и держал ее перед собой, — под командованием старшего лейтенанта Иванова взлетела, чтобы нагнать и уничтожить фашистских летчиков, собравшихся бомбить один из наших городов.
Бой был ожесточенным. Один бомбардировщик врага, подбитый меткой советской пулей, загорелся в воздухе. Другой начал сбрасывать бомбы на открытое поле. Советские летчики, продолжая преследование, расстреливали его до тех пор, пока и он не был уничтожен.
Горючее было на исходе. В пулеметных лентах ни одного патрона. Старший лейтенант Иванов вел свою тройку на аэродром. Первые два самолета благополучно приземлились. Продолжая по-прежнему внимательно следить за воздухом, Иванов стал разворачиваться на посадку. Вдруг вдали показался еще один вражеский бомбардировщик. Он летел прямо к аэродрому. Иванов тотчас же взмыл вверх.
Горючее на исходе, и стрелять уже нечем. Но фашистский бандит должен быть уничтожен. Иванов ринулся на противника и всей тяжестью своего самолета врезался в него. Охваченный огнем, фашистский бомбардировщик разлетелся на куски. Славный советский летчик, верный сын нашей великой Родины, старший лейтенант Иванов погиб смертью храбрых, защищая родную землю, но вечно будет жить память о нем, никогда не сотрется память о его геройском поступке».