— Слушайте, я просто зашел узнать про… об одной вещи. Одной моей приятельнице нужно знать. Вот я и пришел.
— Не нужны мне здесь мужчины, — явно свирепея, сказала женщина.
— Честное слово, я вовсе не собираюсь ни во что вмешиваться. — Лучше всего в открытую, решил он. — Слушайте, я студент-медик и прекрасно разбираюсь во всех этих вещах. Я просто хотел убедиться, что все будет как следует.
— Не понимаю, о чем вы говорите, — тотчас прозвучал голос за дверью с модным молотком в виде дельфина.
— Я хотел проверить, понимаете, что все будет стерильно, ну и так далее. — И неуверенно прибавил: — Что все будет в порядке.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, и советую вам немедленно уйти. Иначе я вынуждена буду позвать полицию.
Тут он не на шутку испугался. А что, если это не тот дом? Может, он что-то перепутал? Видно, ошибся: ведь вполне могут быть две Гардения-роуд, и он попал на другую, а та, как он и предполагал, где-нибудь среди трущоб и мрачных лачуг — не здесь же, в самом деле, в этом чистеньком уединенном домике для престарелых пенсионеров, гнездиться пороку.
Самое лучшее — убраться ко всем чертям отсюда, пока эта старая карга и правда не вызвала полицию.
— Извините, — сказал он. — Я ухожу. Извините, что потревожил вас.
— Убирайтесь, — сказали ему из-за двери.
Голос в трубке был тот же, что и вчера. С акцентом. Деон не мог понять только с каким. Немца или француза он бы сразу опознал — нет, это латинянин. Только не итальянец. Что-то другое.
— Да, — услышал он.
— Послушайте, я вчера звонил вам, — рассерженно начал Деон. — Ну, насчет этого дела. Алло? Алло? — Он не понял, что это, там молчат или его не слышно.
— Я у телефона, — спокойно сказал голос. — Кто это говорит?
— Меня зовут Деон. Я разговаривал с вами вчера.
— Да. Я теперь вспоминаю вас.
— Ну так вот, ничего не получилось. Я пошел по адресу, который вы дали, сказал, как вы велели, но меня даже не впустили.
В трубке послышался скрипучий смех; в этом смехе звучала откровенная насмешка человека, ничего другого и не ожидавшего от Деона, кроме глупости.
— Вы глупы, друг мой.
— То есть?
— Я велел вам послать туда девушку. А не самому идти.
— Но я просто хотел…
— Неважно, что вы хотели, — грубо оборвал его голос. — Я сказал, что идти должна девушка. Мы не любим, когда мужчины суют нос не в свое дело, понятно?
— Женщина, с которой я разговаривал, даже не открыла мне дверь.
— И правильно сделала, — сказал голос с акцентом. — Она очень злая и подозрительная. Вы глупо поступили, что пошли.
— Извините. Я только хотел убедиться, что все будет сделано как следует, соблюдены гигиенические условия.
Голос поинтересовался с откровенной враждебностью:
— Вы-то что в этом смыслите?
— Ну… я… Я как-никак студент-медик.
— Вот оно что, — протянул голос задумчиво. — Студент-медик. Так почему бы вам не сделать это самому?
— Я… я не смогу.
Там хмыкнули.
— Боязно, а? — Это было сказано пренебрежительно и равнодушно.
— Не в этом дело, — ответил Деон и помолчал, стараясь подыскать нужные слова. — Просто я не уверен, что должен это делать.
— Ну, конечно, — сказал мужчина. Даже не равнодушно, а с полнейшим безразличием, как если бы ему было все равно, куда катится мир — и сам он тоже. Деон подумал только, что не хотелось бы ему сталкиваться с этим человеком.
— Послушайте! — взмолился он. — Вы должны нам помочь.
— Конечно. Только не следовало вам вмешиваться. Теперь это будет стоить дороже.
— Хорошо, — покорно сказал он. — Я согласен.
В трубке щелкнуло — на другом конце провода, не прощаясь, положили трубку. Отбрили по всем правилам: ваше дело платить, а заказывать музыку будет другой.
Гордость его была ущемлена, хотя, собственно, почему? Разве сам он не хотел остаться в стороне? Ну вот, они и требуют только этого. За него все решат.
Привратник, когда Деон проходил мимо, едва взглянул в его сторону: мало ли тут ходит студентов. На этот раз Деон был только рад остаться безвестным, одним среди многих.
Он прошел мимо огромных сверкающих автомобилей консультантов-знаменитостей — для них была отведена специальная стоянка — и побрел в сторону английских газонов. На зелени лужаек, отгороженных невысокой стеной, усердно трудились садовники — никому другому никогда и в голову не пришло бы пройти по изумрудной траве. По краям газонов стояли скамейки, на которые никто никогда не садился. Сейчас Деон старательно, точно от этого зависела его жизнь, выбирал, на какую бы сесть. Выбрал — и сел.