Снаймен допил свой кофе громким булькающим глотком и поднялся. На одной штанине у него темнело пятно крови. Он стал прямо против Деона — ноги широко расставлены, руки в боки.
— У меня в операционной, — начал он голосом строгим и не терпящим возражений, — хирург — я. Я не терплю вмешательства. Когда я хочу, чтоб ассистент что-то сделал, а не просто ассистировал, я ему говорю. Вопросы есть?
Деон уставился на него, в первую минуту ничего не поняв, затем его охватил гнев. Но Снаймен стоял не двигаясь, не сводя с него глаз, решительный и непреклонный: точь-в-точь задиристый бульдог.
— Вопросы есть? — повторил он все тем же ледяным тоном.
— Нет, сэр, — сказал Деон, не пытаясь даже скрыть охватившего его презрения.
— Вот и хорошо, — сказал Снаймен. Он повернулся на каблуках и важно пошел из комнаты. Но у дверей остановился, обернулся. — Ван дер Риет!
Деон смотрел ему в лицо, прямо в его выпуклые глаза. На стеклах очков еще оставались крапинки крови, которые сестра в спешке не вытерла.
Профессор Снаймен подозвал его кивком головы.
— Да, так вот, — начал он и замялся, точно вдруг забыл, что хотел сказать. Затем медленно улыбнулся: — А в общем, похоже, у нас появилась еще пара неплохих рук.
ОСЕНЬ
Глава шестая
День выдался вроде бы спокойный: по расписанию одна-единственная операция. Деон и Билл дю Туа все-таки повозились с несложным, в общем-то, случаем удаления желчного пузыря. Деон проследил, как больного отправили в палату, после чего все утро было фактически свободно, и он решил как следует позавтракать. Может, еще удастся соснуть до полудня. Едва он начал есть суп (коричневатую жижицу с разваренными овощами; впрочем, приятный запах шел от мясного блюда, а он проголодался, так что все вроде бы хорошо), как его вызвали.
Две пациентки поступили в женское отделение. Ничего срочного, так что он вернулся в столовую. Правда, с надеждой на то, что удастся вздремнуть, пришлось распрощаться. Но до вечера еще можно выкроить время, если поторопиться с осмотром.
Средних лет женщина с приятным лицом и встревоженными глазами. Сиделка суетилась у ее кровати, очень профессионально все делала, но, пожалуй, излишне суетилась.
Деон ждал, пока она закончит, а тем временем просматривал историю болезни миссис Мейлан. Впервые обратилась пятнадцать месяцев назад. Операция радикального удаления молочной железы в связи с schirrous carcinoma молочной железы. При последнем осмотре обнаружено твердое подключичное утолщение, прощупывается отчетливо, поступила для биопсии. В низу страницы небрежно нацарапано: «рецидив рака груди?». Этот же вопрос застыл в глазах женщины. Возможно, врачи ее и успокаивали, говорили, что это обычное профилактическое обследование, тем не менее вопрос в глазах остался.
Деон улыбнулся ей и собирался сказать какую-нибудь дежурную банальность насчет того, что вот, мол, и снова встретились, как она вдруг отвернулась и беззвучно разрыдалась.
Он стоял рядом, поглаживая ее по плечу и недовольно оглядываясь по сторонам в поисках этой профессиональной няни, которая очень профессионально испарилась в нужную минуту. Наконец появилась сестра, и он распорядился успокоить больную и навести обычный порядок — конечно, боль, и страх, и страдания существуют, но проявления их не должны выходить за рамки уместного.
Он решил не терять времени и осмотреть пока другую больную, дав миссис Мейлан возможность прийти в себя и успокоиться, насколько это возможно для человека, еще не получившего ответа на подобного рода вопрос.
И тем не менее, сказал он себе сурово, ты обязан соблюдать порядок. Если ты не будешь придерживаться правил, то ни на один из вопросов ответа не будет. Собственно, и вопросы перестанут быть вопросами.
«Лекарство есть от всего, кроме смерти». Слова пришли сами собой, он только никак не мог вспомнить, что это — известный афоризм или его собственная мысль. Что-то в этом духе ему однажды сказала Триш — она сидела, поджав ноги, на его кровати в комнатушке для прислуги однажды воскресным днем, вскоре после того, как они познакомились. (Кто-то там теперь обитает? Кто наследовал эту кровать с провисшей сеткой и жестким тюфяком и гардероб, нижний ящик которого нужно как следует поддать ногой, чтобы задвинуть? Интересно, есть ли у него тоже девушка, у этого неизвестного? Девушка, которая читает стихи с таким трепетным волнением, как будто берет их в руки — словно хлеб насущный, свежий и еще горячий, с хрустящей корочкой?) Она была в спортивных брюках в обтяжку и алой кофточке с широкими рукавами и… Нет больше решительно ничего, что связывало бы их друг с другом…