– Что, кто-то умер?
Я затащил мать в дом и захлопнул дверь.
– Аркашенька! – причитала мать бессвязно, и слезы безостановочно катились по ее щекам, – Родненький ты мой… Аркашенька… Что же это теперь… Как это… Аркашенька… Я не выживу… Аркашенька…
Я сходил на кухню, налил стакан воды и накапал туда валерьянки. Пожалуй даже чересчур – в комнате сразу пронзительно запахло. Мать судорожно выпила, щелкая зубами по кромке стакана. И зарыдала снова.
– Мам, ну мам, ну теперь уже ничего не поделаешь. – успокаивал я ее, но от этого она заходилась в плаче все сильнее. – А отец уже знает?
– Зн… зн… а-а-а-Аркашенька!
Я понял, что чем дальше я ее успокаиваю, тем хуже ей становится.
– Мам, знаешь, мне надо сходить в институт, попрощаться с друзьями. И на работу зайти к Михалычу – узнать что стало с теми компьютерами.
– Аркашенька…
– Я приду вечером. Давай я сейчас книжки соберу библиотечные, все равно сдать надо, не тебе же их таскать.
– Аркашенька…
– Мам, подожди секунду, помолчи, я должен сообразить – что-то еще надо взять? Книжки сдать… Может документы в институте забрать? Нет, это уже глупость. Вроде все. Ладно, я пойду.
Я взял первый попавшийся пакет, покидал туда книжки, потом призадумался и снял с вешалки легкий плащ – серый и длинный. «Чтобы не шокировать народ вросшей в тело майкой и джинсами» – подумал я и накинул его. Ни холода ни жары я конечно уже не чувствовал. Затем я чмокнул маму в щеку и поспешно убежал. Выйдя из подъезда я понял что забыл – надо было взять с собой какие-нибудь часы. Интересно, куда делись те, что сняли с трупа? У меня ведь были дорогие, с калькулятором, наверняка теперь пропадут. Надо было в больнице их потребовать – всегда так, что надо – никогда вовремя не соображаю. Но возвращаться сейчас домой конечно было ни к чему. Плохо дело без часов. Хотя… Я порылся в кармане плаща – так и есть, там оставались деньги. Я пересчитал – было ровно сорок семь рублей. Войдя в переход метро, я остановился у ларька со всякой электронной мелочевкой. Наручных часов не было, зато продавался будильник за сорок пять рублей и простенькие автомобильные часы, которые налепляются на стекло. Это было как раз то, что нужно – будильников у нас и так дома достаточно, а вот такие автомобильные часы к нашему «жигуленку» отец давно хотел купить, да все руки не доходили. Я купил часы, вставил батарейки и спустился в метро. Поезда очевидно долго не было, а время – самый час пик. На платформе толпился народ. Я вежливо протолкался к краю и заглянул сначала назад – не идет ли поезд, а затем вперед, поглядеть на оранжевое табло над тоннелем – надо выставить часы, сколько сейчас времени? Ага, десять тридцать одна. Тоннель, освещенный уходящими вдаль вереницами огней, нехорошо будоражил свежие воспоминания и было трудно отвести от него взгляд.
– Эй, парень, чего, жить надоело? – заорал кто-то над моим ухом.
Я обернулся. Передо мной маячил приземистый мужик с красным лицом. Кажется он был навеселе.
– Жить, говорю, надоело? – заорал он снова. – Щас туда свалишься, поезд подъедет и хана тебе.
Я мысленно порадовался что надел плащ и мой новый вид не так бросается в глаза.
– Поезда уже восемь минут нет, поезда уже восемь минут нет. – затрещали в ответ какие-то женщины сбоку.
– Вот я и говорю, – продолжил мужик, – Щас туда навернешься и башкой об красный рельс – шварк! А там пять тысяч вольт. Понял? Я в депо работал три года, понял? На красный рельс даже смотреть – плохая примета. Вон он, красный рельс идет, вон он… – мужик подошел к краю и стал мне показывать куда-то вниз.
Безусловно, он был сильно под градусом. Женщины вокруг заволновались.
– Ну вы сами-то туда не свалитесь. – сказал я.
– Ты, бля, кому тут указываешь? – повернулся мужик. – Ты чо мне тут, указчик, сука? Я три года в депо работал, я тебя сейчас самого туда скину как щенка, чтоб ты сдох!
Это мне уже не понравилось. Тетки вокруг притихли.
– Мужик, ты за слова ответишь? – медленно произнес я.
– Чего-о-о ты сказал? – взвился мужик, взмахнул рукой и покачнулся, чуть не улетев с платформы.
Он попытался схватить меня за плечо, но я шагнул назад и его рука сжала пустой воздух.
– Иди сюда, от края подальше. – сказал я и отошел еще на несколько шагов.
Мужик, насупившись, двинулся за мной. Пассажиры вокруг расступались. Я отошел на приличное расстояние и остановился. Мужик шел на меня, морда его светилась как буква "М" над станцией метро, и намерения были самые серьезные.
– Мужик, тебе чего надо? Угомонись.
– С-сука, я тебе в отцы гожусь. – произнес мужик и попытался снова меня ухватить.
– Угомонись, я сказал! Будет плохо.
Мужик зарычал, размахнулся и попытался двинуть мне в ухо, но что может сделать пьяный мужик против парня, который до самой смерти занимался айкидо?
– Мужик, я повторяю последний раз, не зли меня – у меня и без тебя неприятностей хватает. Сейчас ты получишь в рыло.
– Щенок! – завопил мужик и бросился на меня.
Пакет с книжками немного мешал, но я без труда отвел его кулак и легонько ткнул открытой ладонью в лицо чтобы он остановился – ну действительно, не бить же его кулаком? С размаху напоровшись на ладонь, мужик действительно остановился и даже отлетел назад, потерял равновесие и сел на каменный пол станции. Из носа его тут же полилась кровь – видно у него что-то было с сосудами. Кровь лилась и заливала его лицо и рубашку.