На самом деле яростные попытки защитников крепости отразить нападение стали слабее — живые и разумные слуги Ксингакса замерли, глупо тараща глаза. Барерис понял, что они считали гигантского ящера неуязвимым и при виде его гибели оказались охвачены изумлением и ужасом.
Ухмыльнувшись, он запел песню, чтобы разжечь в груди своих товарищей искру отваги, а сердца врагов наполнить ужасом, и поднял лук и колчан одного из павших солдат. Его собственное оружие сгорело вместе с креплениями седла Убийства и пришло в негодность. Он посылал стрелу за стрелой в находившихся на галерее врагов, пока не заметил то, что заставило его желудок, сжаться от ненависти.
Когда ящер–нежить пал, убившие его воины развернулись, переключившись на других врагов, что избавило Таммит от необходимости прикрывать их с тыла. Хорошо. Ей больше нравилось атаковать. Выстроив часть легионеров клином, она повела их к одному из дверных проемов. После того, как они проломили стену щитов, выставленных воинами Ксингакса, уничтожить врагов оказалось проще простого.
Куда дальше? — задалась она вопросом. И тут её плечо сжали чьи–то пальцы.
Оскалившись, она развернулась и сбросила с себя руку, но обнаружила, что это был Барерис, который был достаточно неосмотрителен, чтобы незаметно приблизиться к ней со спины и застать врасплох. Его доспехи оказались изъедены дырами, через которые виднелись скверно выглядевшие ожоги, но его это, казалось, совершенно не беспокоило. Возможно, его так переполняла ярость боя, что боли он не чувствовал.
— В чем дело? — спросила она.
— Я знаю, где сейчас Ксингакс, — произнес он. — Он в проходе в центре восточной галереи.
Она кинула быстрый взгляд в ту сторону, пытаясь сделать это как можно незаметней.
— Вижу одного из тех огромных зомби, на которых он любит разъезжать, но его самого — нет. Думаешь, он, невидимый, сидит на нем верхом?
— Да. Зомби просто стоит там, ничего не делая. Зачем же ещё удерживать такого сильного бойца вдали от поля боя? И глянь–ка. На всем протяжении галереи наши враги, и живые, и мертвые, стоят вперемешку, а там находятся только ужасающие воины и им подобные твари. Почему же? Потому что близость Ксингакса губительно воздействует на живых, а он не может позволить себе ослабить своих собственных защитников. Я собираюсь разобраться с ним до того, как он наскребет достаточно мужества, чтобы принять активное участие в бою. Полагаю, ты захочешь мне помочь?
Она улыбнулась.
— О да.
Он одарил её ухмылкой, и на миг Таммит вновь увидела перед собой юношу, который так радовался тому, что удивлял её и заставлял смеяться.
— Тогда стой наготове и смотри, — подняв руку, он резко опустил её и запел.
Несколько Пылающих Жаровен повернулись в сторону того коридора, на который указывал Барерис. Один из них зачитал последнюю фразу со свитка, который в его руках вспыхнул и превратился в пепел. Другие вскинули кулаки или зазвенели охваченными пламенем цепями. По коже Таммит забегали мурашки и она почувствовала боль, когда в воздухе начала скапливаться священная мощь. Когда она высвободилась, прогремел взрыв, и стоявшие перед гигантским зомби ужасающие воины с гулями разлетелись на куски.
Барерис слегка подтолкнул Таммит, давая ей знать, что настало время действовать. Она превратилась в летучих мышей, и он исчез.
Полетев вперед, она снова увидела его, почти скрытого огромной фигурой серокожего великана–зомби. Он переместился через пространство, намереваясь напасть на Ксингакса сзади. Его клинок описал широкую дугу, чтобы поразить невидимого пассажира, сидевшего на плечах огромного зомби.
Даже сквозь шум битвы Таммит услышала вопль Ксингакса, похожий на крик страдающего ребенка. Никогда раньше Барерис не извлекал звуков, которые бы порадовали её настолько сильно.
Развернувшись, гигантский зомби попытался нанести Барерису мощный удар, но бард отступил за пределы его досягаемости. Ксингакс снова стал видимым, и с его непропорционально большой черной руки, некогда принадлежавшей Исвалу, сорвался поток ледяных кристаллов. Барерис попытался уклониться, но его все же задело.
Но, когда он рванулся обратно, ударил зомби по колену и, вытащив клинок, высоко взмахнул им, чтобы атаковать Ксингакса ещё раз, Таммит увидела, что это, равно как и окутывавшее его врага ядовитое облако, не нанесло ему особого ущерба. Готовясь к бою, он усилил свои естественные способности песнями, и, насколько она знала, талисманами и зельями. При виде его успехов она почувствовала прилив гордости.