— Нет, я передумал. Сбежать от длительного и кровопролитного противостояния это одно, ведь в том случае не было никакой разницы, бойцом больше или бойцом меньше. Но после появления голубого пламени стало похоже, что юг и вправду получил шанс одержать победу, а сейчас же все обернулось так, словно Сзасс Тэм может окончательно нас разбить. В любом случае, война стала иной, и бежать именно сейчас — значит проявить большую трусость.
— Это пример того, как обычно рассуждают люди? Для грифона все это звучит как полная чушь.
Аот попытался сформулировать остроумный ответ, но выпрямился в седле, заметив вдали черную точку. Если бы голубое пламя не изменило его глаза, он бы ничего не смог разглядеть на таком расстоянии. Теперь же, как ему казалось, он видел даже коричневую полоску, обернутую вокруг птичьей лапы.
— Там, — произнес он.
— Где? — спросила Яркокрылая.
Он слился с её сознанием, позволяя ей воспользоваться его глазами.
— Справа, прямо над заброшенным виноградником.
— Поняла, — подняв одно крыло и опустив другое, она повернула в нужном направлении.
Заметив их приближение, ворон попытался скрыться. Возможно, где–то в глубине своего птичьего разума он и задался вопросом, почему им заинтересовался такой крупный хищник, ведь существа величиной с грифонов обычно не обращали внимания на добычу его размера.
Боевому магу не составило бы труда сбить птицу, но Аоту требовалось проделать все так, чтобы сообщение, привязанное к лапке ворона, не пострадало. Произнеся заклинание, он взмахнул копьем, и вокруг ворона появилось облако зеленоватого тумана. Содрогнувшись, он начал терять высоту и рухнул на землю.
Яркокрылая приземлилась неподалеку от места падения. Аот слез с седла и поднял переломанный трупик. На миг он почувствовал себя негодяем из–за того, что воспользовался могучей магией для убийства столь хрупкого и беззащитного существа.
Он открыл небольшой футляр, и тот начал увеличиваться, пока снова не обрел свои первоначальные габариты. Вытряхнув из него документ, он развернул его и прочел. По его спине пробежал холодок.
— Есть что–то? — спросила Яркокрылая.
— О да, — он свернул пергамент обратно. — Нужно возвращаться в город.
Дмитре принадлежал сад, расположенный в самом сердце черной крепости, носившей название Центральной Цитадели. Бутоны роз, несмотря на засухи, ядовитые дожди и губительные для растений эпидемии прошедших десяти лет, все ещё переливались всеми оттенками красного и золотого. Маларку подумалось, что, возможно, только из–за какой–то иллюзии цветы все время выглядели яркими, а трава — сочной и свежей.
Но, так это было или нет, он любил прогуливаться здесь и медитировать, когда в его расписании появлялось окно. Сегодня вечером у него была такая возможность. Шпион направился было к любимой беседке, но появившийся на тропинке Аот преградил ему дорогу.
Боевой маг оказался вооружен копьем и носил доспехи, а поперек его спины висел фальчион, но в этом не было ничего необычного. Его намерения выдала его преувеличенно осторожная манера двигаться и мрачное выражение квадратного татуированного лица.
Как жаль. Маларк знал, что его предательство в итоге перестанет быть тайной, но надеялся, что в его распоряжении окажется побольше времени.
Пришел ли Аот один? Возможно, да, но Маларк в этом сомневался. Более вероятно, что за шпионом, скрываясь за кустами и деревьями, украдкой следовал кто–то ещё, готовый ударить ему в спину, если он станет сопротивляться аресту. Он прислушался, пытаясь определить местонахождение потенциального неприятеля, и одновременно одарил боевого мага улыбкой.
— Добрый вечер. Как твои глаза?
— Я знаю о твоем предательстве, — произнес Аот. — Мне в руки попал один из написанных тобой свитков.
— Это какое–то недоразумение.
— Не держи меня за идиота.
— Ты прав. Мне не следовало тебя недооценивать, и я приношу свои извинения, — у Маларка не было причин ставить под сомнение остроту своего слуха, но он до сих пор не мог определить, имелся ли у Аота сообщник. Возможно, нет. Но, с другой стороны, если боевой маг заручился помощью Зеркала, то призрак при желании был способен передвигаться совершенно бесшумно. — Есть ли смысл взывать к нашей дружбе?
— Нет. Мне претит сама мысль об этом, но я собираюсь исполнить свой долг. Будь все проклято, почему ты предал нас именно тогда, когда у нас появился шанс выиграть войну? Что такого способен дать тебе Сзасс Тэм, что не под силу Дмитре Фласс?
Маларк вздохнул.
— Все сложно.