— Но… но… — До нее стал медленно доходить смысл слов. — Но как твоя карьера? Жена не вписывается в твой стиль жизни! Никто из твоей группы не женат.
Он казался пораженным.
— Некоторые женаты! Разве ты не знаешь? Десмонд, например…
— Десмонд?!
Этот бас-гитарист с гребешком на голове меньше всего походил на женатого человека.
— Он женат?
— Уже девять лет. И у него шестилетняя дочь. Он очень счастлив, и ты не представляешь, как я ему завидую!
Робин сидела как громом пораженная.
— Ну и как он справляется?
— Это непросто — быть с нами все время в дороге, но у него получается. Его жена, Сандра, очень терпеливая и понимающая.
Стюарт бросил на Робин значительный взгляд.
Внезапно весь этот разговор показался ей жутко глупым. Последние остатки недоверия улетучились, и ее захлестнула волна нежности.
— Ох, Стюарт!..
И она слетела с кровати в его объятия. Пустота, которую она ощущала эти недели, заполнилась теплотой и лаской, едва он поднял ее и поцеловал в губы со страстью, такой искренней и до невозможного сладкой.
Ощущение прикосновения его губ, его рук, таких забытых, но ставших сейчас такими близкими, снова разожгло в Робин огонь, который тлел в ней с того момента, когда она впервые увидела его. Она старалась удержать его всей своей силой, боясь отпустить Стюарта хоть на миг. Робин не хотела быть где-то еще, кроме того места, где она была сейчас.
Стюарт отнял губы:
— Скажи, что ты будешь рядом всегда — до нашей смерти.
Она беспокойно взглянула на него:
— Да! Но я буду страдать, когда ты будешь со своей любовницей…
— Моей карьерой? Да, это будет всегда, я думаю, но другим образом. Это турне было последнее.
— Что?
— Может быть, не мой последний концерт, но наверняка мое последнее турне. Я уже говорил, что кое-что обдумал и решил, что для тридцати семи я немножко староват участвовать в гонках. Я не хочу сгореть на работе.
— Я думала, что ты хочешь этим заниматься до девяноста.
— Хочу, но для этого мне придется вести более степенную жизнь. Это лето с тобой в Броган-Хаусе многое изменило во мне. Я обнаружил, что можно довольствоваться спокойствием и любованием красот мира, особенно когда поблизости ты.
Сильные руки обняли Робин так, что она ойкнула.
— С-Стюарт, ты же будешь несчастным без работы?..
Он улыбнулся:
— О, я же по-прежнему буду писать песни и записывать их, только, вероятно, чуть меньше. Мне и в самом деле не нужно больше денег. И хочется попробовать кое-что новенькое. Например, создавать новые талантливые группы. — Он снова смотрел серьезно. — Ну, когда ты будешь готова поехать домой?
— Я еще не довела дело до конца!
Вкратце она рассказала о своей работе и о графине.
— Хм-м… Контракт у тебя с собой?
Да. — Думая, что он хочет лишь прочитать его, она разорвала кольцо его рук и принесла контракт из тонкой кожаной папки.
Он выхватил его и пошел из комнаты.
— Стюарт! Подожди! Куда ты его понес?!
— Убедить графиню подписать его, — объявил он вполголоса.
— Не сходи с ума! Я пыталась сделать это две недели! Пожалуйста, Стюарт, ты ведь погубишь все дело в такой спешке.
Он снова взял ее за руки и посмотрел в глаза.
— Ты не доверяешь мне? Я знаю один-два переговорных трюка, и если у тебя до сих пор ничего не получилось, это значит, что ты шла неправильно. Давай я попытаюсь. Обещаю, что ничего не испорчу.
— Я…
— Ну вот и прекрасно!..
Стюарт поцеловал ее и стремительно вышел из комнаты.
Меряя шагами комнату, Робин нетерпеливо ждала. Она непозволительно глупо поддалась на его уговоры. Когда Курт узнает, что дело провалилось, потому что она разрешила своему мужу — который ничего не понимает в изящном искусстве — вмешаться, он будет взбешен!
Стюарт вернулся через пять минут с подписанным контрактом.
— Вот!
Робин удивилась:
— Не могу поверить! Как ты заставил графиню подписать контракт?
— Очень просто, — сказал он, снова беря ее руки в свои. — Я вошел и представился твоим мужем. Я рассказал ей, что не могу больше и дня оставаться без тебя, а ты не можешь уехать, пока не будет подписан контракт. Ты ей явно пришлась по душе, потому что она целую минуту щебетала о том, как хорошо, что ты нашла настоящую любовь. И потом, будучи доброй, любящей семью итальянкой, она поставила свою подпись.
— Это блестяще!
— Я знаю, — сказал он нескромно.
Широкая улыбка медленно появилась на ее лице.
— Я уверена, мы сможем улететь сегодня вечером. О, дорогой, ты не знаешь, как мне не хватало тебя эти дни, особенно в постели!