- Готова ехать? Если да, то идем.
Белокурая саксонка, качнув головой, пошла рядом с Леонардо. Ава окинула уходящую пару тревожным взглядом. Ох уж эти мужчины! Почему они бывают столь слепы?!
Когда Годива и Леонардо приблизились к коням, мужчина бесцеремонно подхватил девушку, намереваясь усадить ту на Барона. Близость нормандского льва еще больше обострила чувства красавицы. Его жесткие пальцы прожигали кожаную тунику и словно прикасались к обнаженной коже. Теперь все это казалось неправильным. Горя от стыда, Годива с жаром произнесла:
- Милорд, будьте любезны, поставьте меня на ноги. Я поеду на своей лошадке.
Игнорируя слова девушки, Леонардо еще выше поднял её.
- Милорд! – выдохнула Годива, совершенно не заботясь о том, что привлекает этим внимание и мужчин, и женщин.
- С удовольствием позволил бы тебе, Годива, поехать на твоей лошади, но она стала прихрамывать. Поэтому теперь придется ехать со мной.
С последним словом Леонардо усадил-таки красавицу на коня, а потом – ловко взобрался позади неё. Годива, будто боясь обжечься о мужчину, неестественно прямо выпрямила спину. Она не хотела ни его прикосновений, ни его взгляда.
Ночь отступила, и теперь небо, исполосованное красным и темно - розовым, было похоже на ягодное варенье. Сладкое, вкусное. Увы, этот вид не разбавлял горечи, поселившейся в сердце Годивы. Весь путь до замка они провели в молчание. Каждый – размышлял о своём. А когда, наконец, всадники, миновав ворота, оказались внутри крепостных стен, раздался голос управляющего:
- Милорд, на рассвете прибыла леди Анна и другие знатные гости.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Когда Годива увидела леди Анну, то поняла, сколь других женщин предпочитает Леонардо. Леди Анна оказалась миниатюрной брюнеткой с оливкового цвета кожей. Изящная, тонкая, с большими бархатисто-карими глазами на узком лице, уверенная и веселая, она была полной противоположностью прекрасной саксонки.
- Милорд! – радостно произнесла леди Анна, делая грациозный реверанс перед Леонардо. Секундами ранее он, Годива и другие обитатели замка, зашли внутрь жилого помещения.
Тепло окутало их продрогшие от рассветного тумана, тела. Усталость, доселе удерживаемая, стала давать о себе знать – по крайней мере, Годива точно хотела искупаться, а после – забыться сном. И каково же было девушке, когда на неё, измученную переживаниями и дорогой, посмотрела леди Анна. Та самая леди Анна. Нарядная – в парчовом платье цвета темного золота, с яркой улыбкой на лице, она излучала энергию и радость. В отличие от саксонки.
С печалью в груди Годива пришла к выводу, что на фоне этой миниатюрной красавицы, пышущей жизнью, она выглядит всего лишь бледной молью. Губы девушки дрогнули в усталой улыбке – какое это имеет значение теперь?
- Леди Анна, - Леонардо вежливо улыбнулся брюнетке, - рад видеть вас в замке моего старого приятеля, Барди. Как дорога? Надеюсь, вы благополучно добрались?
И хотя слова, сказанные мужчиной, были обусловлены всего лишь этикетом, Годиве стало еще хуже от них. Она стояла, бледная, полная горьких мыслей и чувств, готовая вот-вот разрыдаться. Девушка внутренне молилась, прося Создателя дать ей стойкости и не опозориться.
- Благодарю вас, милорд, - Анна медленно выпрямилась и еще шире улыбнулась, - дорога лишь немного утомила меня, и я рада, что вы приехали после того, как мне удалось немного отдохнуть. Не хотела бы я предстать перед вами в измученном виде.
На последней фразе брюнетка перевела выразительный взор на Годиву. Карие глаза Анны оценивающе скользнули по девушке – в поисках каких-либо недостатков у той. Она мгновенно заметила мужскую одежду на ней, и молодой женщине не нужно было прилагать усилия, чтобы понять, что эта туника принадлежит Леонардо – ведь сам мужчина был полуобнажен, и лишь одеяло слегка прикрывало его торс.
- А вы, видимо, леди Годива? – озвучила свои догадки Анна.
- Да, это я, - саксонка настороженно смотрела на брюнетку, не зная, чего ожидать от неё. Но интуиция теперь уже подсказывала – ничего хорошего. Было в ней что-то такое, еще пока не высказанное, но вызывающее тревогу.
- Ох, бедняжка! – выдохнула Анна и порывисто обняла девушку. Брюнетка едва доходила Годиве до груди, однако, несмотря на кажущуюся слабость и изящество, обнимала белокурую красавицу с ощутимой силой – так будто хотела раздавить её. Годива с трудом выдержала эту муку,, мечтая оттолкнуть солодую женщину, и лишь правила приличия не позволили ей это сделать. Наконец, леди Анна, разжав свои цепкие объятия, чуть отстранилась и, скользнув взглядом по девушке, громко сообщила: