Затем, пришел черед прекрасным волосам Годивы. Зачерпнув ковшом воду, мужчина медленно полил её на голову девушки. Та, ахнув, спрятала глаза в ладонях – детский жест, пробудивший в памяти Леонардо, тот день, когда он впервые повстречал Годиву. Разве мог он тогда подумать, что спасенная им девочка станет его женой? Мужчина задумчиво улыбнулся и нанес на волосы девушки ароматную жидкость – настой из трав, заботливо принесенный Гретой.
Запустив пальцы в мокрые пряди, Леонардо начал медленно массировать голову Годивы. Глядя на свои смуглые руки, погруженные в волосы и пену, руки воина – сильные, натренированные, изборожденные шрамами, он ощутил удивление – разве мог он подумать, что когда-либо будет купать женщину? И мыть ей голову вот так, с необычайной нежностью и осторожностью.
Прежде у него никогда не было подобного интимного опыта, хотя женщин у нормандского льва было предостаточно. Но ни к одной мужчина не чувствовал то, что испытывал к собственной жене. Это было что-то новое. Смесь трепета и желания, нежности и жажды обладания ей, мягкости и удушающей ревности. Это было похоже на какое-то озарение, откровение Свыше или же внезапное прозрение слепого человека, для которого весь мир засиял, заискрился яркими красками. Теперь этот мир стал больше, и в нем имелось место не только для войны, охоты и завоеваний. Там появилось нечто светлое, завораживающее, от которого в груди становилось тепло и мирно.
Мирно. Мир.
Столь забытое для него, Леонардо, слово.
Мужчина начала промывать волосы жены, и, окинув взглядом её лицо, улыбнулся – Годива уже спала сладким сном. Ее влажные ресницы чуть подрагивали, на щеках цвел нежный румянец, а пухлые губы выражали еле заметную, но все же, улыбку. Леонардо еще шире улыбнулся. Затем, аккуратно, чтобы не разбудить девушку, он вынул её из воды и отнес на кровать.
Больших усилий стоило мужчине не накинуться на Годиву, ибо вид её совершенного тела и необычайной красоты лица, поверг бы в грех даже праведника. Но все, что сделал Леонардо – промокнул теплой тканью влажную кожу жены, а затем, уложив её обнаженную чуть дальше, на подушки, укрыл теплым одеялом. Когда все было сделано, мужчина шагнул, было, к двери, чтобы спуститься вниз и прогуляться перед сном, дабы привести свои мысли, и, что немаловажно, чувства, в порядок. Но стоило только Леонардо бросить прощальный взгляд на жену, как он понял, что не сможет оставить её. Ни этой ночью, ни завтра, никогда.
Мужчина, сбросив с себя одежду, нырнул под одеяло. Не успел он удобно разместиться, как Годива тут же прильнула к нему, обвивая его шею руками, а ноги – своими ногами. На мгновение, Леонардо подумалось даже, что она проснулась – но нет, девушка продолжала безмятежно спать. Её размеренное дыхание щекотало ему щеку, её запах наполнял грудь воина нежной сладостью, а тело – расслабленностью. А потом, у Леонардо, вдруг, перехватило дыхание, и сердце пронзило осознание, что это то, что он искал. То, о чем он запрещал себе мечтать. Что эта женщина, которая была в самых затаенных уголках его души.
«Я ведь люблю её уже давно»…
ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ
Годива проснулась с ощущением случившегося чуда. Оно, пронзая её грудь, наполнило тело девушки силой и необычайной энергией. Пальцы рук и ног стали горячими, словно Годива окунула их в чан с водой. Не выдержав, девушка резко села в кровати – и тот час одеяло сползло с её плеч, и красавица обнаружила, что полностью обнажена. Не сразу вспомнила она, что случилось. А когда события вчерашнего дня начали кружиться в её голове, Годива, разволновавшись, окинула взглядом соседнюю часть кровати.
На ней, лежа на животе и повернув лицо в сторону девушки, спал Леонардо. Видимо, он спал сладко, потому, что его губы застыли в теплой улыбке, которая невероятно шла мужчине. Сейчас он не был суровым воином и грозой врагов. Нет! Глазам Годивы предстал другой Леонардо – спокойный, мирный, абсолютно расслабленный. Словно он избавился от какого-то тяжелого груза, прежде мешавшего ему дышать полной грудью. Казалось, мужчина даже слегка помолодел. Хотя нет, Годива явственно различала на его лбу глубокую морщину, а еще – рядом с глазами – мелкие паутинки морщинок. Не сдержавшись, девушка провела по ним подушечкой пальца.