Годива заметила пробежавшую тень тревоги по лицу любимого мужчины. Увидела, как проявились морщины на лбу, а черные глаза, не моргая, уставились на корабль. Слова застряли в горле, стало трудно дышать. Не зная, что сказать, девушка смотрела на Леонардо, молчаливо ожидая его решения. Мимо, пролетая, прокричала чайка. Мужчина, вздрогнув, словно пробудившись, перевел взор на жену.
Её глаза смотрели доверчиво на него. В этой голубой бездне была безоговорочная преданность и любовь к нему. Она верила, что он защитит. Леонардо сжал челюсти от нахлынувших чувств. Как сказать ей, любимой, что, видимо, это конец? И что этот корабль – вероятнее всего, на быстрых парусах несет к ним палачей? Да, нормандский лев оставался первоклассным воином, но что он, против десятков соперников? Если столько же гиен набросятся на одного-единственного льва, участь того будет уже предрешена.
Собственная смерть не пугала.
Он сталкивался с ней последние 17 лет. Но сама мысль, что женщина, доверчиво глядевшая в его глаза, женщина, любимая, единственная, к тому же, носящая под сердцем плод их любви, умрет…. Сама мысль убивала его, принося невероятные страдания. Мужчина не знал, что лучше – умереть первым, или же последним, защищая жену. А то, что он будет защищать ее, в этом он был уверен.
И все же, Леонардо стремительно размышлял, пытаясь найти спасение для Годивы. Бросив взгляд через плечо, он искал выход для любимой. Сам он, без сомнения, останется встречать нежданных гостей.
- Нет, - накрыв руку мужа дрожащей ладонью, выдохнула Годива.
Он посмотрел на неё, пронзая острым взглядом, в котором явственно читалась немая боль.
- Нет, - повторила прекрасная саксонка, одаривая мужчину любящей улыбкой, - я не уйду. Я не оставлю тебя.
- Годива, - начал Леонардо, но девушка оборвала его речь:
- Я понимаю, зачем этот корабль плывет сюда, - улыбка стала печальной, - я понимаю.
Взгляд нормандского льва застыл. Черные глаза – поглощающие любовью, смотрели на прекрасное лицо Годивы. Она не шутила, нет! Он видел – Годива была полна решимости, но Леонардо еще не знал, какой силы было это решение.
Ветер, порывистый, несущий с собой холодные капельки воды, подбросил вверх белокурые пряди Годивы – они, слово белый стяг, поднялись над её головой. Леонардо мягким движением пригладил их. Делая это, он пытался запомнить ощущение – каково это, касаться своей грубой мужской рукой нежного шелка волос любимой женщины.
Годива, вдруг, задрожала. Страх поднимался в ней, шепча об ужасных последствиях, которые могли случиться совсем скоро. Но пока – всего несколько призрачно тихих минут стали даром для двух любящих людей. Леонардо взял жену за прохладную ладонь и прижал к груди – туда, где билось его храброе, благородное сердце. Девушка улыбнулась и накрыла другой рукой ладонь мужа, а губами припала к его губам в медленном, нежном поцелуе.
В этом поцелуе было все – грусть и мимолетная радость от их короткой близости, надежда и горечь, любовь, благодарность и… прощание. Чуть отстранившись от мужа, Годива доверчиво заглянула ему в глаза. Смотрела так – как будто не было никакой опасности, не было этого смертоносного корабля. Словно ничего не случилось. Любовалась мужественным лицом, морщинами и шрамами на смуглой коже, длинными ресницами, жесткими губами – умеющими быть мягкими для неё… Смотрела, впитывая в себя этот драгоценный образ, наполняя им себя для храбрости.
А потом, вдруг, Годива обвила шею мужа своими нежными руками и, вжавшись в его тело своим телом, произнесла:
- Я хочу попросить тебя о кое-чем.
- Хм? – мужчина нахмурился, предчувствуя что-то горькое в словах жены.
Мягкая ладонь прошлась по колючей мужской щеке и застыла.
- Ты ведь первоклассный воин, любимый, - Годива не спрашивала, а утверждала, - сделай для меня прощальный дар.
- Нет, - понимая, к чему клонит жена, сквозь стиснутые зубы, выдохнул Леонардо.
- Прошу, - Годива как-то вымученно улыбнулась – и еще сильнее прижалась к любимому, хотя, казалось, дальше некуда было, - прошу тебя. Когда ты поймешь, что спасения нет, убей меня. Убей меня сам.
Лицо Леонардо исказилось от боли.
- Прошу, - Годива умоляла его своими небесно-голубыми глазами, - я знаю, ты сделаешь это быстро. Я хочу, чтобы ты остался моим единственным мужчиной. Только ты.
Темные ресницы Леонардо задрожали, а на скулах заиграли желваки. Пальцы, что были на талии девушки, сильнее сжали её. Боль, подобная ледяным иглам, прошедшим насквозь, пронзила сердце нормандского льва.
- Я сделаю это, - глухим голосом ответил Леонардо.
Они замерли в объятиях. Переплетя меж собой пальцы, Годива и Леонардо молчаливо всматривались в глаза друг друга. Слова уже были не нужны. Связь, подобно прочной нити, шла от одной душе к другой. Сердце переполнялось от любви, заглушая этим чувство приближающегося горя.