Спустившись позднее вниз, они встретили в гостиной мужчин и увидели, что те выглядели очень элегантно. Энтони был немодно одет во все черное, за исключением идеальной белизны своего небрежно завязанного галстука. Джеймс по этому случаю надел сатиновый пиджак, но такого темно-изумрудного цвета, что его никак нельзя было назвать франтоватым. А какого цвета были при этом его глаза? Они напоминали драгоценные камни, в центре которых бушевал огонь. А Джереми, этот бездельник, выглядел как денди – в ярко-красном пиджаке и зеленовато-желтых бриджах. Как Реджина сказала Джорджине на ушко, этот наряд Джереми надевал только для того, чтобы позлить своего отца.
Был здесь и Конрад Шарп, что неудивительно, поскольку
Джеймс и Джереми считали его членом их семьи. Джорджина никогда не видела его в вечернем костюме, не говоря уже о том, чтобы он когда-либо брил свою бороду моряка. Так или иначе, но и он увидел ее впервые одетой во что-то другое, а не в одежды юнги, и трудно было особенно надеяться, что он упустит этот факт из виду.
– Господи, Джордж, а где же твои бриджи?
– Очень смешно, – пробормотала она.
Пока Конни и Энтони посмеивались, а Джеймс просто смотрел на ее глубокое декольте, Реджина заметила:
– Как не стыдно, Конни. Так не делают комплимент даме.
– Значит, ты уже ее защищаешь? – сказал он, привлекая ее поближе, чтобы обнять. – Спрячь свои лапки. Джордж не нуждается здесь ни в лести, ни в защите. Кроме того, небезопасно делать ей комплимент, когда рядом ее муж.
Джеймс пропустил эту шпильку мимо ушей и сказал своей племяннице:
– Поскольку я знаю, что это – один из твоих нарядов, то должен, дорогая, тебе сказать, что ты носишь слишком открытое декольте.
– А Николас не возражает. – Девушка хихикнула.
– Еще бы, я знаю вкусы этого клиента.
– Ну вот. Его еще здесь даже нет, а ты уже придираешься к нему, – сказала она с обидой и пошла поприветствовать Джереми.
Но когда взгляд Джеймса вернулся на Джорджину, в особенности на ее лиф, она заметила это и сказала:
– Если бы здесь были мои братья, то они тоже бы сделали какое-нибудь нелепое замечание в отношении того, как я должна изменить свой наряд, чтобы он стал не таким открытым. Вы случайно не об этом же думаете?
– Согласиться с ними? Не дай Бог!
С дразнящей улыбкой на губах, Конни сказал Энтони:
– У тебя нет такого чувства, что он не любит ее братьев?
– Не представляю, почему, – ответил Энтони с непроницаемым лицом. – После того, что ты рассказал мне о них, они выглядят занимательными ребятами.
– Тони… – предупредил его Джеймс, но Энтони уже слишком долго сдерживал свой смех.
– Запертый в погребе! – выпалил он. – Как бы я хотел это увидеть.
Если Джеймс еще продолжал терпеть, то для Джорджины этого было достаточно.
– Мои братья будут покрупнее вас, сэр Энтони. Уверяю вас, вряд ли бы вы выстояли против них, – сказала она и вышла из гостиной, чтобы присоединиться к Реджине, которая была в другой комнате.
Энтони, если и не был поставлен на место, то, по крайней мере, был удивлен.
– Черт побери, я действительно верю, что эта девчонка защитила тебя, Джеймс.
Джеймс улыбнулся, а Рослинн, слушавшая своего мужа с растущим раздражением, сказала:
– Если ты не перестанешь придираться к нему в ее присутствии, она способна на большее. Если она не сделает, это сделаю я, – и последняя женщина покинула их.
Конни хихикнул, заметив изменившееся выражение лица Энтони, которое сейчас выглядело огорченным. Он толкнул Джеймса, чтобы тот взглянул.
– Если он не будет осторожен, то, возможно, ему опять придется спать с собаками.
– Наверное, ты прав, старина, – ответил Джеймс. – Так что не будем обескураживать его.
Конни пожал плечами.
– Я могу прекрасно потерпеть что угодно ради нужных результатов.
– Полагаю, что ты можешь, даже когда тебя запирают в погребе.
– Я слышал это! – вмешался в их разговор Энтони. – Поэтому я имел право на это. Там был мотив для твоего безумия.
– Слушай, Тони, заткнись.
Вскоре прибыли старики, как любили называть своих старших братьев Джеймс и Энтони. Джейсон Мэлори, третий маркиз Хаверстонский и глава этой семьи, оказался для Джорджины сюрпризом. Ей сказали, что ему сорок шесть лет, и действительно, он выглядел как чуть постаревший Джеймс. Но на этом все их схожести заканчивались. Если Джеймс обладал шармом, то Джейсон был само спокойствие и солидность. И она подумала о том, что ее брат Клинтон тоже был слишком серьезным. Джейсон посрамил бы его, и, что хуже, ей рассказали о той злобе, которая в сочетании с вспыльчивым характером часто обрушивалась на его младших братьев. Разумеется, ей сказали и о том, что счастливее всего братья Мэлори были тогда, когда спорили между собой, и не было основания в этом сомневаться – достаточно было лишь взглянуть на Джеймса и Энтони.