– Я сказал, мне плевать на банковский счет, – перебил ее Трэвис.
– Послушайте, вы оба! Ринна, банковский счет принадлежит вам.
Слова эти произнес мистер Мартин. Старик, прихрамывая, приближался к ним. Трэвис повернулся к отцу. У Ринны все внутри оборвалось. Слишком многое и так против нее. Неужели еще один удар судьбы?
– Все деньги, до последнего пенни, ваши. Мне это прекрасно известно, я сам положил их на этот счет. Ваш отец, упрямый человек, Ринна. – Он помолчал и затем продолжил: – Лес непременно хотел вернуть нам деньги за свое лечение. И мы пришли к соглашению. Он отдал мне единственное, что у него было, – свою долю в стоимости жеребца, по кличке Бравый Командир, совладельцем которого он являлся. Но поскольку эта лошадь стоит значительно дороже тех нескольких тысяч долларов, которые мы ему одолжили, я открыл счет в банке на ваше имя и положил на него остаток суммы. Я не сообщал никому из вас, полагая, что в один прекрасный день, когда у Леса появится достаточно наличных расплатиться с нами, я верну ему всю сумму.
– Ты не сказал нам? – воскликнул Трэвис. – Сто тысяч долларов, и ты не сказал нам! Ты даже представить себе не можешь, сколько неприятностей вы с Лесом доставили нам своей сделкой.
– Теперь я начинаю понимать, – произнес старик, краснея. – Все дело, видимо, в моем артрите. У меня от него помутился рассудок.
Трэвис собирался еще что-то сказать, но Ринна жестом остановила его.
– Благодарю вас, – сказала она и поцеловала мистера Мартина в щеку. Он был настоящим джентльменом, подобный поступок являлся для него делом чести. – Благодарю вас за вашу доброту.
Мистер Мартин одобрительно кивнул, не отводя взгляда от Трэвиса.
– Однако моя старческая глупость вряд ли простительна тебе, Трэвис. У меня хороший слух, и мне кажется, тебе тоже есть, за что принести извинения. Пока ты не наделал больших глупостей, тебе лучше уединиться с Ринной где-нибудь и честно объясниться.
– Именно это я и собирался сделать, – Трэвис рассмеялся и подхватил Ринну на руки.
Сцена эта напомнила ей день их свадьбы, и она густо покраснела, когда все начали выражать восторг. Трэвис толчком ноги прикрыл дверь их комнаты и поставил ее на пол, она взглянула на него и улыбнулась. Сняв куртку, Ринна вызывающе медленно начала расстегивать пуговицы на блузке.
– Кажется, мы собирались вместе принять душ, – пробормотала она, – и я хотела бы продемонстрировать тебе мой новый халат.
– Надеюсь, он зеленого цвета, – улыбаясь, произнес Трэвис. Их взгляды встретились, он обнял ее и стал жадно целовать, подталкивая к ванной комнате.
Ринна подумала, что ей так и не суждено принять душ. Он начал целовать ее набухшие соски и, погладив слегка выдающийся живот, почти с благоговением спросил:
– Ведь ты беременна, правда?
– Да, – прошептала она, растаяв в его объятиях.
– О Ринна, как я люблю тебя!
Они занимались любовью в душе, затем на постели. Потом Трэвис принялся настаивать, чтобы она продемонстрировала ему новый халат, но он так быстро стянул его с нее, что вызвал ее протестующий возглас:
– Ты даже не взглянул на него!
– Нет, я все видел, – воскликнул он, целуя ее. – Я же сказал, что он зеленый.
Ринна попыталась выскользнуть из его объятий.
– Он огненно-красный, Трэвис. Я начинаю думать, что ты дальтоник.
– Я хотел увидеть совсем не халат. – Он вновь обнял ее. – К тому же обнаженной ты мне нравишься больше.
– Даже если замерзну насмерть? Зимы в Кентукки очень холодные.
Она почувствовала его руку у себя на бедре, затем, хрипло рассмеявшись, он сказал:
– Тогда позволь мне развести огонь.
От его страстного поцелуя и нежных прикосновений его рук огонь стал растекаться по ее телу, разгораясь сильнее и сильнее. Их обнаженные тела, превратившись в единое целое, пели гимн прелестям любви, принесшим с собой неописуемое чувство восторга и наслаждения.
Позднее, лежа в его объятиях, Ринна заметила на туалетном столике небольшую картонную коробку. Она была там явно не на месте.
– Трэвис, а это еще что такое? – с любопытством спросила она.
– Любовь моя, это кусочек волшебства. Клубника. – Заметив ее недоуменный взгляд, он пояснил: – Я, как сумасшедший, умчался отсюда. Поняв, что натворил, решил все исправить. Я был готов на все, лишь бы сохранить тебя, Ринна, но не знал, захочешь ли ты выслушать меня. Ведь я очень грубо обошелся с тобой, поэтому я заехал в магазин. Надеялся, что ты вспомнишь тот вечер, когда мы впервые встретились. Ведь ты помнишь его? Тогда ты пила пунш из шампанского.
– Да, помню. – Разве может она это забыть? Уже тогда она любила его.
– Мне нужно было, чтобы ты выслушала меня. – Он подошел к туалетному столику, вытащил из пакета бутылку шампанского и наполнил два бокала. После этого опустил в каждый бокал ягоду клубники. – Чертовски трудно, оказалось, найти ее в это время года. Сейчас не сезон. Я знаю, что ты не пьешь, но только один тост, – он поднял свой бокал. – За нас, за волшебство.
– Подожди, – сказала Ринна, держа бокал в руке. – Трэвис, ты еще должен знать кое-что.
– Я должен знать только, что ты любишь и прощаешь меня.
– Трэвис, в браке люди обязаны понимать и прощать друг друга. До сегодняшнего дня я не осознавала, насколько это важно, но еще важнее – правда. Я хочу, чтобы ты знал, что Энди твой сын.
Он приблизился к ней.
– Не имеет значения, мой ли он сын биологически, Энди был и навсегда останется моим сыном. Тебе не нужно ничего объяснять, мне все равно.
– Но мне не все равно, – сказала она. – Трэвис, пожалуйста, выслушай меня. Я пытаюсь объяснить тебе, что при определении отцовства ошибки не было. Речь шла об анализе, который у него взяли сегодня.
– Ты хочешь сказать…
На мгновение радость осветила его лицо, но уже в следующую секунду он помрачнел.
– С Энди что-то неладно?
– Нет, просто этот анализ нужен для детского сада. Таков закон штата. Энди здоров. Уверена, что речь идет о пустяке. Ты наверняка заметил, какая растяпа эта новая медсестра доктора Маршалла.
– Да, – согласился он, обнимая ее. – Я это заметил, и мне очень стыдно. Стыдно, что сомневался в тебе.
– У тебя были на то причины, – сказала Ринна. – Прости, что заставила тебя поверить в худшее. Мне следовало защищать себя до конца.
– Думаю, нам обоим предстоит еще многому научиться. – От его нежного поцелуя в ее глазах появились слезы. – Возможно, мне, как Кинжалу, необходим тренер, чтобы сломать мой дикий норов.
– Трэвис! – радостно воскликнула Ринна, переключаясь на более легкую тему. – Кинжал и Бравый Командир, конь моего отца, будут участвовать вместе в следующем году в скачках в Дерби. Кто из них победит, как ты считаешь?
– Не слишком ли далеко вперед ты забегаешь? Еще многое может произойти.
– Знаю, но придется поволноваться.
Трэвис пожал плечами.
– Да, пресса уже окрестила это соревнование забегом десятилетия, но в любом случае, ты окажешься среди победивших.
– А может, они финишируют одновременно, – мечтательно произнесла Ринна.
– Это решило бы все проблемы, но вряд ли так произойдет. Знаешь, Линдас Прайд тоже заявлена в Дерби.
– Ты хочешь сказать, что она выиграет у них обоих? – улыбнулась Ринна.
– Она довольно резвая.
– Ты расстроишься, если Кинжал снова ей проиграет?
– Однажды ты уже сказала, что она весьма привлекательна. Кинжал снова покажет свой хороший вкус. И с чего мне думать о нем, когда я отдал сердце прекрасной даме?!
– Он не проиграет, Трэвис, – сказала она. – Я верю в него.
– Я тоже. – Он обнял ее и с любовью заглянул в глаза, поглаживая ее округлившийся живот. – Я тоже, Ринна.