Наконец он позвонил. Но не на мобильный, а на городской телефон на столе в кабинете. Ещё до начала разговора я поняла, что это он. Кто ещё будет звонить мне в офис в рабочее время?
– Как твои дела? – поинтересовался он.
– Я в порядке, Сэм. А ты? – мне послышался звук жидкости и глоток, и я представила, как шевелилась гладкая кожа его горла, когда он пил.
– Хорошо-хорошо. Точнее отлично. У меня есть постоянный ангажемент10 в «Файерхаус11». Он по времени не пересекается с моей учительской работой.
Сэм произнёс эту фразу, как само собой разумеющееся, будто я знала, о чем он говорил.
– Ты преподаёшь?
– Да. У меня есть работа в школе «Мартинс Мьюзик». Я не говорил? Я даю уроки игры на гитаре и фортепиано. Ой, и на комиссионной основе продаю виолончели и скрипки учащимся начальной школы. Не думаю, что ты всегда мечтала играть на виолончели?
– Не стану утверждать, что да.
Через дверь офиса я видела, как разговаривали Шелли и Джаред. Он наклонился над девушкой, опираясь одной рукой о стену над её головой. Интересно.
– Прискорбно. Я мог бы раздобыть тебе дешевый инструмент. Но как ты смотришь на то, что придёшь посмотреть, как я играю? Мы можем вместе выпить, поболтать, и, если оба жаждем потрясающего секса, сможем обсудить это.
– На твоей постели с ковбоями? Это было бы очень сексуально, – констатировала я.
Когда мужчины и женщины разговаривают о сексе, возникает определенное напряжение. Говорить о нём лицом к лицу как-то странно или даже смешно, но по телефону, когда есть только голос собеседника и собственное воображение, смешное вдруг кажется уместным.
– Конечно, нет. Мы могли бы пойти к тебе. Я не могу привести тебя в дом своей матери.
– Я не вожу мужчин домой.
– Ну, тогда у нас будет проблема, – усмехнулся Сэм себе под нос. – Однако меня поразило, что ты не сказала, что невероятный секс совершенно немыслим.
Независимо от того, как часто вы едите, в какой-то момент все равно появляется голод. С сексом то же самое. Сколько бы ни было оргазмов, потом желание просыпается вновь.
– Я не хотела разрушать твоё эго....
– Ладно, я понял. У тебя есть постоянный друг? Тогда возьми его с собой, – сказал Сэм и разразился громким смехом.
В который раз он меня удивил.
– Что?
– Приходи с ним, я не против.
Я понятия не имела, как отвечать. Я абсолютно неправильно поняла его поведение? От разочарования заныли внутренности, а шариковая ручка сломалась о столешницу.
– Тебе без разницы, есть ли у меня постоянный друг?
– Нет.
Я услышала ухмылку в его голосе и представила себе, как она выглядит.
– То есть, если бы я пришла вместе с другом, для тебя это не имело бы ни малейшего значения?
– Ни малейшего.
Почему нет? Мне очень хотелось это узнать, но я проглотила вопрос.
– А ты не думаешь, что это могло бы что-то значить для моего друга?
– Как-то я сомневаюсь, что ты ему скажешь, если он, конечно, есть, что хочешь со мной невероятный секс.
– Мы оба не хотим, чтобы тебя снова избили, да? – фыркнула я.
– Неправильный ответ, Грейс. Совершенно неправильный. Это значит, что ты придешь? – в голосе Сэма звучало удовлетворение.
– Возможно.
– Тогда увидимся там, – рассмеялся он.
Я положила трубку и на мгновение уставилась на телефон. Затем сорвала еще несколько воображаемых ромашек и распечатала бизнес-файлы. Хоть мне и не хотелось встречаться с отцом, вернуть ноутбук необходимо. Я привыкла к комфорту: одновременно смотреть телевизор, путешествовать по сети и отправлять и получать короткие сообщения, лежа в постели.
Я позвонила в родительский дом. Трубку подняла мама. Она сказала, что отца нет, потому что тот отправился на рыбалку. Как назло.
– Папа? На рыбалку?
– Вместе со Стэном Лири. У Стэна есть лодка, – мама произнесла эту фразу небрежным тоном.
Я знала папу всю жизнь, но тот никогда не ходил на рыбалку. Если сказать точнее, помимо работы он не занимался ничем.
– Когда он вернется?
Мама понятия не имела, но похоже не возражала, чтобы я сама обменяла распечатки на ноутбук. Известив Шелли о своих планах, я запрыгнула в фургон с логотипом фирмы. После разговора с мамой мне потребовалось всего десять минут, чтобы добраться подъездной дорожки их дома.
Я громко покричала – тишина. Вошла на кухню – никого.
– Мама? – Ответа не последовало.
Я заглянула в заднюю половину дома, заглянула в мамину спальню и маленькую гостевую комнату, где спали дети, когда оставались у бабушки с дедушкой на ночь. Обе комнаты оказались пусты. Когда я открыла дверь в подвал, оттуда не донеслось ни звука.
В итоге я нашла её в саду за домом. Она сидела на мягком стуле с чашкой в руках. Меланья лежала на полотенце с модными кукольными мотивами и рисовала в книжке-раскраске на ту же тему. Симон взад-вперёд толкал по траве самосвал и издавал гулкие звуки. Увидев меня, он радостно вскочил, и, подбежав, обхватил меня руками за талию и крепко прижался.
– Привет, моя обезьянка.
– Тётя Грейс! Что ты мне принесла?
– Ничего, – заявила я ему. – Я тебе всё время должна что-то приносить?
После моего вопроса Симон задумался.
– Мне больше нравится, когда ты мне что-нибудь приносишь.
– Кто бы спорил. Привет, мама, – я протянула ей стопку скрепленных страниц. – Куда мне их положить?
– Ой, думаю, на папин стол. Не знаю, что он собирается с ними делать.
Симон вернулся к своему грузовику.
– Где Ханна?
– Думаю, у неё встреча или что-то в этом роде, – мама пожала плечами.
– Мне бабушка разрешила потом посмотреть «Медвежонка Тедди», – прошептал Симон, будто хотел поделиться со мной секретом.
– Опять? – я посмотрела на маму, и та, засмеявшись, пожала плечами. – Ага. Папа рыбачит, да?
– Да. Он ловит рыбу, – кивнула мама.
– Ничего себе, – я вытащила из миски, стоявшей рядом с Меланьей, горсточку крекеров в форме медвежат.
– Милая, я сказала твоему отцу, что, если он не найдёт себе хобби, я позабочусь о том, чтобы он снова работал, – засмеялась мама.
Папа всегда много работал. Даже ночью и по выходным. Мы научились не греть для него ужин, научились до его прихода задувать свечи и распаковывать подарки. Когда мы нуждались в нём, он практически всегда отсутствовал.
– Я думала, тебе нравится, что он теперь дома, – я откусила кусок крекера.
– Мы говорим о твоем отце, Грейс. Он пытается разобрать шкафы и даёт советы по вязанию. Я люблю твоего отца всем сердцем, но иногда чем меньше видишь, тем больше ценишь, – мама бросила на меня хмурый взгляд.
– Точно. Понимаю. Так что развлекайтесь. Мне пора, – рассмеялась я.
Поцеловав племянника, племянницу и маму, я направилась в дом, чтобы избавиться от бумаг. Папин кабинет занимал третью спальню, которая по размерам почти не отличалась от маленькой гостевой комнаты. Это была единственная комната в доме, где мама ничего не трогала. Не потому, что она этого не хотела, а потому, что отец запретил ей это делать.
Порядком в кабинете и не пахло. Казалось, что в нём кто-то выпустил дьявола. Книжные полки у стены забиты томами по военной истории и ещё чем-то, о чём я не имела ни малейшего понятия. Другие полки заставлены фигурками солдат времён Гражданской войны и моделями оружия в разной степени готовности. Стол – простая деревянная доска, лежавшая на двух чурбанах, – завален горой газет и журналов. Там было всё, начиная от «Нью-Йорк Таймс», и заканчивая «Пипл». С момента своего «выхода на пенсию» папа очень много читал. Я сдвинула стопку бумаги в сторону, чтобы освободить место для распечаток, а затем принялась за поиски ноутбука. Он небольшой, всего двенадцать дюймов, поэтому вполне мог находиться в папиной свалке. На столе его не оказалось.
Не оказалось его и на мягком кресле в углу под лампой для чтения. На комоде, также заваленном бумагами, я тоже его не нашла. При попытке поднять эти залежи, гладкие, развевающиеся страницы рассыпались по полу. Я оглядела комнату и нигде не обнаружила и намека на маленький ноутбук. Проклятье. Времени на поиски не осталось, потому что зазвонил мой мобильный. Шелли сообщила, что пришло сообщение о смерти, и надо ехать за покойным. Имя семьи мне ни о чём не говорило. Я поручила Шелли передать Джареду, чтобы он закончил работу независимо от того, чем в данный момент занимался, и ждал меня на стоянке через десять минут. Услышав это, она издала пронзительный звук.