Не то чтобы я в это сразу поверила, но… что-то в этом было.
К примеру, от птицелова мы узнали о трех точках, между которыми появляются разрывы. В одной из них живем мы. Из другой приехал Беляк — наша жертва.
Совпадение?
А еще птицелов назвал поручика «пустым, но зрячим», что все же подтверждало мои догадки о его интуитивных способностях. Или не интуитивных, если учесть дар проявлять все подряд…
Правда, меня тоже обозвали. Сначала Исаев со своим «настоящая брежатая», потом тот же птицелов, мол, слабая, но брежатая… И создавалось впечатление, что слово для них имеет какое-то особое значение — не то, что вкладываю в него я.
Черт, да это же просто должность! К тому же совсем не престижная, а даже наоборот. Это все равно что сказать: «Слабая, но уборщица».
Глупо и непонятно.
В общем, начинала я с запросов о дракошках, а в итоге перерыла всю сеть в поисках данных о брежатых, коих нашлось еще меньше. Лишь человеческий юридический термин из старинного русского права да кое-какие выдержки из наших должностных обязанностей. О, и еще видео — то самое, где я в розовой пачке, с крыльями и на метле. Так и знала, что кто-нибудь заснял…
Спать ложилась с распухшей от мыслей головой и, если честно, была не расположена к задушевным беседам, но, когда Дашка опять перебралась из спальни ко мне на диван, все же не выдержала.
— Что у вас с Ковальчуком произошло? — спросила, обнимая сестру.
Она вновь была странно отстраненной и философски расслабленной — не то что давешняя нервная истеричка в лесу, — так что удосужилась ответить:
— Прошлое произошло. Его. Мое.
Что в прошлом шефа отметился Игореха, это я знала, но…
— А в твоем-то чего такого?
— Я имела глупость ляпнуть, за кого чуть не вышла замуж, — пробурчала Дашка, — а он завелся. Мол, простите, до графьев мы не дотягиваем и даже как маги слабы, не чета вашим братьям и сватьям.
— Вот придурок.
— Он ведь до вчерашнего дня и правда не воспринимал меня как сестру Игоря…
— Так вы до вчерашнего дня и знали-то друг друга всего день, — напомнила я.
— И ночь, — вдохнула сестра.
— Ах, ну конечно. Ночь — это самое главное.
— Вот когда Яна своего окрутишь, тогда и поговорим.
Наверное, моя покрасневшая физиономия сияла в темноте комнаты точно маяк.
— Ну прям… надо мне больно кого-то окручивать…
— Ну или он тебя окрутит…
— А птицелов тебе чем не угодил? — поспешила я сменить тему.
— Да патлами своими… черными… длинными… Еще б в хвостик стянул, и сразу бы убила.
Мы рассмеялись, и дрыхнувший на подушке рядом с моей головой Фафнир недовольно заворчал во сне и потянулся, задев меня лапой.
— И ты представляешь, — продолжила Дашка, немного успокоившись, — этот гад еще имел наглость мне позвонить!
— Птицелов? У него ж телефона нет…
— Да какой птицелов? Ковальчук!
Я аж подскочила, опять вызвав недовольство кота — на сей раз меня даже легонько укусить попытались, да вот только зубы еще не доросли.
— Серьезно?
— Угу. Пока тебе мозги промывали. И ведь не извиниться звонил, а допросить. Все выпытывал, знакома ли мне легенда про каких-то двух братьев, и стишки дурацкие читал.
— А ты?
— А что я? Я выслушала, послала к норгу в задницу и отключилась.
Я вновь легла и задумчиво уставилась в потолок. Ковальчук, конечно, придурок, но с чего он вдруг решил спрашивать о легендах именно у Дашки? Она же…
Ой, хорошо, что я не успела озвучить свои мысли вслух. Как можно было забыть, что сестра у меня, вообще-то, историк и, собственно, в Ярославле устроилась преподавать историю магии.
— Тебе с работы-то не уволили еще? — заодно поинтересовалась я.
— Сама уволилась, — фыркнула Дашка. — Студенты лапочки, но работают там одни снобы и фашисты.
— Как в любом вузе…
Ненадолго же ее хватило…
Или причина в другом, и Дашка решила после всего покинуть город?
— Я слышала, что ты говорила бабушке, — отозвалась она, словно прочитав мои мысли. — И спасибо, но я все-таки с Игорем отправлюсь. Не жить с ним, конечно, но в Питер давно хотела, а раз уж бабуля решила отменить правило… Самое время. Можешь праздновать.
Но праздновать не хотелось. На самом деле мне было чертовски грустно в очередной раз терять сестру, когда мы, казалось, почти нашли общий язык.
— А я ведь записала, — внезапно добавила Дашка.
— Что?
— Стишок Ковальчуковский. Он про ваше дело мельком упоминал и говорил, мол, это тебя касается, вот я и записала. Вдруг вам с майором твоим пригодится.