Нельзя сказать, чтобы в одном доме Лары общались только с другими Ларами, а Пенаты – только с Пенатами; они бывают друг у друга в гостях, вместе прогуливаются по гипсовым карнизам и батареям центрального отопления, обсуждают то, что происходит в семье, легко ссорятся, но точно так же могут жить дружно долгие годы, и на вид их невозможно различить. Лары стали свидетелями того, как в стены их домов проникли Пенаты разных нравов и различного происхождения, а Пенаты вынуждены бок о бок уживаться как с важными Ларами, проживающими в пришедших в упадок дворцах, так и с осторожными и недоверчивыми Ларами из пригородных хижин.
Настоящая сущность Леандры является предметом бесконечных споров. Пенаты уверяют, что они являются душой города, даже если они находятся здесь без года неделю, и что если они уйдут, Леандра уйдет вместе с ними. Лары же считают Пенатов нежданными гостями, захватившими город, и настаивают на том, что Леандра вместе со всем, что в ней находится, и такой, какой она была до вторжения Пенатов, принадлежит только им. И только эта Леандра настоящая.
У них есть одна общая черта: когда что-то происходит в семье или в городе, Пенаты упоминают в разговоре предков, стариков, прабабушек и пратетушек и семьи, которые здесь жили прежде, а Лары – тот образ жизни, который существовал прежде и который нарушили Пенаты. Однако нельзя сказать, чтобы они жили только одними воспоминаниями: они мечтают о будущей карьере детей (Пенаты) или о том, каким мог бы быть этот дом и его окрестности, окажись они в хороших руках (Лары). Если ночью хорошо прислушаться, то в домах Леандры можно услышать бесконечные споры, которые то затихают, то вспыхивают с новой силой, гневные возгласы и ехидные смешки.
Города и мертвые. 1
Выйдя на площадь в Мелании. всегда можно услышать один и тот же диалог: хвастливый солдат и бездельник, выйдя из гостей, встретились с расточительным молодым человеком и куртизанкой, или же на пороге дома скупой отец дает последние наставления влюбленной дочери, но их перебивает глупый прислужник, который должен отнести сводне записку. Многие годы спустя, вернувшись в Меланию. можно застать продолжение того же диалога; за это время умерли бездельник, куртизанка и скупой отец, а их места заняли хвастливый солдат, влюбленная дочь и глупый прислужник, которых в свою очередь заменили лицемер, предсказательница и астролог.
Население Мелании обновляется: актеры умирают один за другим, а за это время рождаются те, кто займет их место в этом диалоге, где один будет выступать в такой-то роли, а другой – в такой-то. Когда кто-то из них меняет свою роль, навсегда выходит из нее или только приступает к ней, во всей цепочке происходят перемены, пока роли вновь не будут распределены, а в это время мудрая служанка будет продолжать ч отвечать рассерженному старику, ростовщик 6 продолжать преследовать оставшегося без наследства молодого человека, кормилица все так же будет утешать падчерицу, даже если их внешность и голоса отличаются от тех. которые были у них в прежней сцене.
Иногда случается, что один и тот же актер исполняет одновременно две или больше ролей: тирана, благодетеля или посланника, либо одну и тоже:роль исполняют несколько жителей Мелании; три тысячи из них становятся лицемерами, тридцать тысяч – мошенниками, сто тысяч – несчастными королями, дожидающимися признания своих подданных.
Со временем роли перестают быть такими, какими были изначально, поскольку любое действие ведет к развязке, которая наступает даже тогда, когда клубок окончательно запутывается, а препятствия возрастают Тот. кто появляется на площади время от времени, понимает, что диалог меняется от одного акта к другому, но жизнь обитателей Мелании слишком коротка, чтобы они успели это постичь.
Марко Поло описывал один мост, камень за камнем.
– На каком же из них держится этот мост? – спросил Кубла-хан.
– Мост держится не на том или ином камне, а на опоре, которая построена из этих камней.
Кубла-хан умолк и задумался. Потом сказал:
– Зачем ты мне рассказываешь о камнях? Меня интересует опора.
Поло ответил:
– Опоры без камней не бывает.
VI
– Приходилось ли тебе когда-либо видеть город, похожий на этот? – спросил Кубла-хан у Марко Поло.
Его рука в перстнях протянулась из-под шелкового балдахина и принялась обрисовывать в воздухе изогнутые дугой мосты над каналами, мраморные дворцы принцев, у порогов которых плещется вода, суету легких суденышек, передвигающихся зигзагами от гребков длинных весел, шаланды, с которых на базарную площадь выгружают корзины с овощами, балконы, террасы, купола, колоколенки, сады на островках, голубые лагуны.
В сопровождении Марко Поло великий хан посещал Хангшоу, древнюю столицу свергнутых династий, последнюю жемчужину, вставленную в его корону.
– Нет, ваше величество, – сказал Марко, – я никогда не смог бы представить, что подобный город может существовать.
Хан хотел заглянуть ему в глаза, но чужестранец отвел взгляд. За весь день Кубла-хан не сказал ни слова.
После захода солнца Марко Поло докладывал о результатах своих поездок на террасе царского дворца. Обычно великий хан, прикрыв глаза, внимал этим рассказам до тех пор, пока его первый зевок не подавал знак зажечь факелы и препроводить владыку в покои Его Величества Сна. Но на этот раз Кубла-хан не поддался усталости.
– Расскажи мне еще об одном городе, – настаивал он.
– Выехав оттуда, человек должен проскакать три дня в сторону между северо-востоком и востоком…
И Марко опять принялся перечислять названия, даты, события, обычаи в разных землях. Прежде казалось, что источник его рассказов неиссякаем, но на этот раз ему пришлось сдаться. Уже на рассвете он сказал:
– Ваше величество, я поведал обо всех городах, которые мне известны.
– Остается еще один, который ты не упоминал ни разу.
Марко Поло поник головой.
– Венеция, – сказал хан.
Марко улыбнулся.
– Каждый раз, описывая тот или иной город, я что-то беру от Венеции.
– Когда я расспрашиваю тебя о другихгородах, ты должен говорить о них. А когда о Венеции – ты должен говорить именно о Венеции.
– Для того чтобы оценить достоинства других городов, я вынужден их сравнивать с городом, который знаю лучше всего. Для меня это Венеция.
– В таком случае все рассказы о путешествиях тебе следовало бы начинать с отправной точки своего пути, описывая Венецию такой, какая она есть, и ничего не упуская из того, что ты можешь о ней вспомнить.
По поверхности озера пробегала легкая рябь, и отражение ветвей сада древнего дворца Сонг причудливо изламывалось в воде в виде плавающих листьев.
– Образы памяти, однажды высказанные словами, стираются, – сказал Поло. – И, может быть, я опасаюсь утратить всю Венецию сразу, если заговорю о ней. А может быть, говоря о других городах, я ее уже постепенно утратил.
Города и обмены. 5