— Полагаю, миссис Хэнкок оставила описание своей истории — и все собранные ею доказательства — в сейфовой ячейке в Английском банке, — вставил Кашкари. — Она была родом из Атлантиды и потеряла сестру из-за жертвенной магии, которую практиковал Лиходей, так что ее слова станут весомым аргументом.
— Слова леди Уинтервейл тоже будут иметь немалую силу, — добавил Далберт.
— Она в порядке? — воскликнула Фэрфакс.
— Самочувствие ее вполне сносно — леди держали в деламерском Инквизитории. Я переговорил с ней, и она будет счастлива рассказать всему миру, что сотворил с ее сыном Лиходей.
— Есть проблемы посложнее, — заметил Тит. — У Лиходея было слишком много сторонников, которым союз с ним приносил огромную выгоду. Да и некоторые атланты возмутятся, когда их государство потеряет власть и престиж. На пересечении этих двух групп не исключено появление магов, которых никакие доказательства ни в чем не убедят. И они захотят отомстить за то, что посчитают убийством. Миссис Хэнкок больше нет, и живых родственников у нее не осталось. Леди Уинтервейл не о ком волноваться, кроме себя. А как насчет тебя, Кашкари, ты готов взять на себя ответственность за смерть Лиходея?
Кашкари помолчал несколько мгновений:
— Я знаю, что сделал, и мне этого достаточно. Не хочу подвергать опасности семью из-за такой славы. К счастью, мой вклад довольно легко скрыть, но вот Фэрфакс… — Он повернулся к ней. — Твою роль замолчать не удастся.
— Разумеется, — согласилась генерал Рейнстоун. — Роль великого стихийного мага должна быть оглашена.
Фэрфакс нахмурилась.
— Ваше высочество может предоставить мисс Сибурн защиту короны, — предложил Далберт.
Она моргнула:
— Но для этого нам придется пожениться, так ведь? Мы же еще даже не совершеннолетние.
Тит и сам не желал для нее участи супруги правителя со всеми налагаемыми при этом обязательствами. Во всяком случае, не сейчас, когда Фэрфакс так близка к достижению давней мечты — поступлению в Консерваторию.
— Если позволите, думаю, я уже предвидел решение, — сообщил Кашкари.
Все глаза устремились на него.
— Помнишь, Фэрфакс, в Атлантиде мне приснилась ты на погребальном костре?
Она кивнула:
— Ты рассказал, что все происходило перед Ангельским собором Деламера, где проходят только государственные похороны.
Кашкари оглядел собравшихся:
— Поскольку моя невестка умерла в обличье Фэрфакс, почему бы не организовать государственные похороны для нее? Сторонники Лиходея не будут охотиться за Фэрфакс, если поверят, что она уже мертва.
— Изобретательно, — протянул Далберт. — Никто, кроме присутствующих в этой комнате, не знает, что мисс Сибурн вернулась из Атлантиды, а мы с радостью сохраним эту тайну.
Фэрфакс накрыла ладонь Кашкари своей:
— Ты уверен?
Он слегка улыбнулся:
— Конечно, мне необходимо посоветоваться с братом, но в целом, полагаю, Амаре были бы приятны такие пышные проводы.
Кашкари покинул их, чтобы написать брату. Далберт отправился выполнять многочисленные и по большей части тайные задания. Однако генерал Рейнстоун осталась за столом.
— Не возражаете, если я поинтересуюсь, ваше высочество, мисс Сибурн, что случилось с учителем Горацио Хейвудом и мисс Арамией Тиберий?
— Учитель Хейвуд погиб, защищая нас «последним заклинанием». Мисс Тиберий, полагаю, сейчас с атлантийскими властями — она нас предала.
Генерайл Рейнстоун вздохнула:
— Ох уж это дитя.
— Яблочко от яблони недалеко падает.
— Так вы знаете, что она действительно плоть и кровь леди Калисты, сир?
Эти слова привлекли внимание Тита.
— Вы тоже в курсе?
— Когда Горацио совершил подмену, я поменяла девочек обратно.
Фэрфакс ахнула:
— Так это вы?
— Вероятно, вы знаете, что я прочла дневник ее высочества, — вздохнула генерал, — и сделала это под давлением. Калиста, моя единокровная сестра, упорно настаивала, что ее дитя может пострадать, если я ничего не выясню о предсказаниях ее высочества. И я нашла в дневнике рассказ о мужчине, который меняет местами младенцев в ночь, когда небо за окном иссечено полосами, будто фейерверками.[1] Покинув больницу, после того как принцесса Ариадна поймала меня на слежке, я увидела в небе метеоритный ливень и осознала, что именно хвосты падающих звезд и видела тогда ее высочество. И тут мне стало очевидно, почему Калиста столько времени проводила с Горацио: он знал новорожденную сироту в этой больнице, и вскоре девочка должна была отправиться к родственникам, которые прежде никогда ее не видели. Тогда я и решила, что не позволю сестре украсть чужого ребенка. И переложила детей обратно. Я боялась, что она будет относиться к родной малышке как к подменышу, но этого не случилось. Большую часть времени Калиста подавляла свои воспоминания и не думала об Арамии как о чужой дочери, хотя и была разочарована тем, что та не унаследовала ни ее красоты, ни магии.