Молчание. Пустота. Звук собственного судорожного дыхания. Опустошение — ведь Иоланта больше не нужна. Навсегда.
Дождь из сердец и зайчиков. Пустыня Сахара, когда Тит ночами одиноко брел по песку, присматривая за ней. Молния, прочертившая небо снизу доверху, ослепительно-белая и смертоносная. «Для тебя».
Ярость переполняла. Вскипела в груди, словно в темном котле.
Когда Иола втащила принца в маяк, у него были такие холодные руки…
«Ради тебя, ради тебя одной. Живи вечно. Я дышу одной тобой. Так всегда было и всегда будет».
Не в силах перенести потрясение, Иоланта схватилась за голову. Умиротворение, спокойствие, беззаботность — ей просто необходимо хоть что-то из этого. Если же нет, то пусть придет благословленное оцепенение, лишь бы прекратилась эта бесконечная круговерть чувств и воспоминаний.
Пустота, которую Иола так жаждала, нахлынула буквально из ниоткуда. Но оказалась не умиротворением, спокойствием или беззаботностью — сознание ухватилось за что-то, отбросило прочие мысли, чтобы вытащить из этого хаоса образ какой-то идеи.
Иоланта резко выпрямилась.
«Что может быть хуже, чем если тебя принесут в жертву в крипте Лиходея?» — спросил как-то Кашкари. Учитель Хейвуд тогда вздохнул. Иола, совершенно естественно, приняла это за проявление страха.
А что, если она тогда ошиблась?
— Иола! — Наставник отложил в сторону «Таймс» и вскочил с места. — Тебе лучше?
Редко она чувствовала себя хуже, чем сейчас.
В ответ на ее молчание Хейвуд, нервно поерзав, постучал пальцами по газете:
— Ты не поверишь, что я только что вычитал — здесь объявление о похоронах твоего друга, молодого Уинтервейла.
Действительно, в немагических газетах подобную новость вряд ли ждешь. Но Иоланта по-прежнему молчала.
— Иола, с тобой все хорошо?
Конечно, нет, но ее мозг сейчас неистово работал.
— Ты помнишь профессора Ивентайд?
— Ипполиту Ивентайд? Ну конечно!
Профессор Ивентайд — личность незабываемая: крупная, словоохотливая женщина с ярко-рыжими волосами, гардеробом из пайеток и тканей в горошек и умом острым, словно волшебная палочка-клинок. Ее исследования относились к области темных искусств, которых остерегалось все остальное магическое сообщество. Всестороннее изучение темных искусств воспринималось как вынужденная необходимость, лишь бы были те, кто способен распознать и помочь против таких видов магической практики.
Большинство крупных образовательных центров имело в своем штате постоянного эксперта в этой области, а то и даже двух. Как правило, неуклюжих одиночек, что сторонятся своих коллег-ученых, даже если те и без того к ним безразличны. Профессор Ивентайд, со свойственной ей теплотой и любовью к веселым компаниям, была исключением. Ее ждали всегда и везде и с удовольствием приглашали на всякие общественные мероприятия.
Когда учитель Хейвуд работал в Консерватории, профессор Ивентайд окружила его материнской заботой и все пыталась найти ему жену. Планы эти так и не осуществились, но парочка стала лучшими друзьями и порою вместе покидала вечеринки. В таких случаях Иоланта устраивалась на самом верху лестницы, там, где ее не было видно, и подслушивала беседы взрослых, пока те разговаривали обо всем на свете.
Именно из тех бесед она почерпнула достаточно знаний для понимания того, что же все-таки произошло с несчастным Уинтервейлом. А теперь другой эпизод помог переосмыслить реакцию учителя Хейвуда на слова Кашкари.
— Когда мне было лет семь, состоялся праздничный ужин в честь вашего повышения. — Последнего повышения, которое он получил в Консерватории, да и вообще где бы то ни было. — За столом кто-то спросил профессора Ивентайд, какие первоисточники та использует для своих исследований. Она отказалась обсуждать подробности, мол, тема запретная. Но после ухода гостей, вы вдвоем сидели и разговаривали. И в какой-то момент вы спросили: правда ли, что записи настоящих адептов темных искусств позволяли оставаться в живых.
Хейвуд замер, совсем, будто даже перестал дышать.
— Она ответила «да», — продолжила Иоланта. — Предупредила, что это все между вами, а потом начала описывать кое-что из прочитанного. Я продолжала слушать, о чем сильно пожалела. Впоследствии я изо всех сил старалась забыть ее слова и еще долго видела кошмары. Но кое-что забыть невозможно. Теперь я вспомнила, что она рассказывала вам, как маги ошибочно уравнивают магию крови и жертвенную магию, ведь для ритуала жертвоприношения тоже сначала берут немного крови, дабы выяснить уровень силы. Профессор Ивентайд еще сказала, мол, насколько причудлива бывает жертвенная магия. И какая она грязная, ведь самые лучшие части тела — глаза, мозг, органы, костный мозг — следует извлечь из тела, пока сердце жертвы еще бьется.