— И все еще в Люсидиасе?
— Да. — Тит подал ей пузырек, видимо, с подкрепляющим. — Но все не так плохо. Я рассмотрел карту Люсидиаса, которую нам дала миссис Хэнкок, и уверен, что, во-первых, река выведет нас из города, а во-вторых, там, где она пересекает границу, нет постов. Хотя, раз атланты не удосужились поставить охрану, значит, там и так непросто выбраться.
У зелья оказался знакомый вкус и апельсиновый запах. Тит поил ее точно таким же в день, когда они встретились впервые. В день, когда Иоланта в темном сундуке прочла письмо учителя Хейвуда и узнала, сколького он лишился ради того, чтобы уберечь ее.
Ему не вернуться в Консерваторию победителем, никогда не жить в достатке и довольстве. Никогда им не увидеть вместе восход на островах Сирен, сидя плечом к плечу и встречая новый, полный надежд день.
Иоланта знала, что плачет, но не осознавала, что дрожит, пока Тит не обнял ее и не прижал к себе:
— Он хотел уберечь тебя, и уберег.
— Надолго ли? Мне не вернуться из Атлантиды живой, мы все это знаем.
— Никогда нельзя сразу оценить последствия любого деяния. Но помни, не только ты, но и все мы обязаны ему жизнью и свободой.
Заслышав печальную мелодию, на миг Иола решила, что ей чудится, но это тихо пела Амара.
— Это плач по тем, кто прожил жизнь не зря, — произнес Кашкари надтреснутым голосом. — И твой опекун, и миссис Хэнкок и жили, и умерли не зря.
И пока Амара пела, Иоланта разрешила себе плакать на плече у Тита. Когда последняя нота плача достигла ушей Ангелов, она вытерла глаза рукавом. Путь предстоял еще долгий, пора было заняться делом
Но Амара запела снова.
— Молитва о храбрости, — тихо сказал Кашкари. — Такой, которая нужна в конце пути.
Кажется, прекраснее песни Иоланта еще не слышала. Она была одновременно пронзительной и бодрящей.
— Но что есть Ничто, как не начало Света? — процитировал Тит арию Адамантина. — Что есть Свет, как не конец Страха?
Иоланта договорила вместе с ним конец стиха:
— И кто я, как не воплощенный Свет? Кто, как не начало Вечности?
«Теперь ты начало Вечности, учитель Хейвуд. Ты достиг конца Страха. Я буду любить тебя вечно, пока стоит этот мир».
Глава 19
Всю ночь они медленно ползли вперед, а когда к середине утра достигли огромного водопада, Фэрфакс объявила, что пора выбираться из реки.
Титу к горам было не привыкать, он вырос посреди Лабиринтных. Но те, что высились к северу от Люсидиаса — Береговая гряда — совсем не походили на известные ему. Никаких склонов, все уходило вертикально вверх. Даже берега реки были двумя обрывами, усеянными огромными остроконечными камнями. Им пришлось вылетать из русла — Фэрфакс снова раздвигала поток.
Тит несколько раз перескакивал вслепую, пока не оказался достаточно высоко, чтобы разглядеть плотно застроенный, переполненный город, занимавший каждую пядь пригодной земли между морем и горами. Над ним, медленно вращаясь, висело несколько летучих крепостей. Между ними вились эскадроны бронированных колесниц. Насколько интенсивно их искали на земле, оставалось только догадываться.
Или это могло быть специальным спектаклем для беглецов — чтобы они верили, будто Атлантида до сих пор ищет их в Люсидиасе.
К сожалению, прямо за городом высились горы, и увидеть, что творится в других местах Атлантиды, Тит не мог. Подумать только — эти горы считаются мелочью по сравнению с тем, что ждет их в глубине острова!
Он вернулся и обнаружил, что Кашкари и Амара, опытнейшие летуны, не смогли преодолеть другой присущей коврам слабости: они не поднимаются высоко над поверхностью. В сотне аршинов над ними виднелась ровная площадка, но под ней был вертикальный обрыв без малейших уступов, и коврам не хватало сил подняться так высоко.
В итоге измученная Фэрфакс призвала мощный и точно направленный ветер, который поднял их выше площадки; они наконец смогли спланировать туда и дружно рухнули без сил.
Тит вызвался сторожить первым, однако площадка была слишком мала, нормально лечь на ней могли только двое.
— Я посижу с тобой, — сказал Кашкари.
Тит подоткнул обогревающее одеяло вокруг Фэрфакс. Площадка оказалась не очень ровной, вряд ли тут было удобно лежать даже на относительно толстом боевом ковре. Но Фэрфакс уже спала, пальцы ее расслабились в его руке.
Внизу грохотал огромный водопад, разбрызгивая воду с такой силой, что даже до путников, сидящих в полуверсте от него, временами долетали капли. Тит вытер воду со щеки любимой и в тысячный раз пожалел, что не может защитить ее от грядущего.