Я сразу поняла, что он имел в виду. Он даже не прикоснулся ко мне, но все пузырьки во мне немедленно устремились по направлению к его руке, они скопились в ладони, сильно ударяясь о кожу, притягивая мою кисть все ближе к его ладони. Взглянув на руку, я отчетливо увидела, как она, не спрашивая хозяйку, медленно движется к руке англичанина. Вытаращив глаза, я пыталась отдернуть ее, она поддавалась, но пузырьки мешали мне, продолжая упорно сопротивляться и тянуть ладонь обратно.
Тут Даниэль резко поднял свою руку, сжатую в кулак, вверх, одновременно разжимая пальцы, и я уже не смогла удержать пузырьки внутри себя. Они рефлекторно дернулись следом за его рукой, поднимая меня быстрым движением. Я даже не успела сообразить, что произошло, как оказалась подвешенной в воздухе, с вытянутой правой рукой и ладонью, раскрытой навстречу большой мужской ладони. Я в растерянности уставилась вверх на наши руки, они не касались друг друга, находясь на расстоянии десятка сантиметров, и он не держал меня. Я просто зависла в воздухе, притягиваемая неведомой силой, к которой словно привязало все многочисленные пузырьки внутри ладони. Испуганно опустив голову к суровому лицу, которое сейчас находилось на одном со мной уровне, я перебирала ногами, не находя опоры.
Его скулы напряглись, выразительно очерчивая строгие черты разъяренного лица. Мне захотелось сжаться в комок и исчезнуть, а он, не мигая, глядя на меня, как очковая кобра, продолжил говорить с холодящим металлом в голосе:
- Мне совершенно не интересно стоять здесь и убеждать тебя в чем-либо. Ты как бельмо на глазу, и я много лет мечтал, чтобы ты не родилась, или чтобы я тебя не встретил, ты мое вечное наказание, и терпеливой нянькой быть я не намерен. Я облегчил твое первое погружение, а значит, мы с тобой в расчете. Я не планета, и мне не нужны спутники, вращающийся по орбите вокруг меня, тем более такие высокомерные и тупые как ты, но теперь уже нет выбора. Сейчас я спущусь и принесу кофе, а ты пока как взрослая девочка вспомни все, что происходило с тобой за последнее время и перестань отрицать очевидное, а затем мы обговорим правила, соответствующие сложившимся обстоятельствам.
Он одернул руку так же резко, как и поднял, и я уже, не сдерживаемая больше невероятной посторонней силой, шлепнулась обратно на софу, послушная знакомой силе тяготения. Мужчина развернулся и вышел, оставляя меня в шоковом состоянии.
Наверное, теперь я смогла бы поверить во что угодно, даже в марсиан или в воцарившуюся по всему миру демократию. Руку несильно саднило от недавнего неудобного положения, кровь отлила от нее слишком быстро. Я успокаивающе погладила ее другой рукой, не двигаясь с места и даже не надеясь сбежать. Мысли перекатывались медленно как крепкое желе.
Я, конечно, до смерти испугалась, но способность думать не потеряла. Англичанин был прав, отрицать очевидное уже не представлялось возможным. Пузырьки во мне, эта их бурлящая энергия изначально не сопоставлялись со стандартным пониманием жизни, но я смогла справиться с этим и принять как неизбежное, а теперь выходило, что мой неприятный попутчик из поезда чувствует что-то подобное, да еще может притягивать и держать меня с помощью этих пузырьков, подвешивая как яркую игрушку к новогодней елке.
'Супер, только этого мне не хватало, - потихоньку выходила я из ступора. - И о каких правилах он говорил?' Я глубже устроилась на сидении. Бежать не имело смысла. Господин Вильсон знал о происходящем гораздо больше, чем я, и хотя меня уже колотила нервная дрожь, я сжала пальцы рук и заставила себя не трястись. Требовалось выяснить, что происходит и что мне теперь со всем этим делать, а единственный кто мог ответить на вопросы, отправился за кофе.
На дружескую беседу это вряд ли будет похоже, поэтому пришлось готовить себя к очередному похожему на пытку разговору на повышенных тонах.
Мужчина вернулся, когда я уже более или менее смогла переварить все сказанное и решить, что во чтобы то ни стало должна выудить из него как можно больше информации. Как говорится, кто владеет информацией, тот владеет миром, а потом уже в спокойной обстановке определю что со всем этим делать. И еще решила изображать паиньку и не злить господина Вильсона - вдруг он умеет что-то более серьезное, чем показал мне.
Он прикрыл за собой дверь и, сделав пару шагов, остановился рядом. Молча протягивая большой пластиковый стаканчик, над которым поднимался пар, мужчина присел на другой край софы подальше от меня и, глядя прямо перед собой, стал отпивать жадными глотками из второго стаканчика. 'Кажется, обычное спокойное состояние вернулось к нему', - с облегчением подумала я. Так мы и сидели в полной тишине, ожидая, что начнет другой.