Сакнайту и Куохтли ничего не оставалось, как смириться. Или сделать вид. Они направились в сторону своего калпулли, но когда ветви мангровых деревьев сомкнулись за их спинами, мальчики свернули совсем в иную сторону. Путь их лежал дальше по побережью на пустынный пляж.
— Изель будет в ярости, — Куохтли едва поспевал за товарищем.
— Ну и пусть. Она всегда в ярости.
Вскоре они оказались на месте. Но обычно безлюдный пляж сегодня преподнес им сюрприз. У кромки воды сидела молодая женщина, чьи костяные серьги с перьями едва покачивались на слабом ветру. Ребята удивленно замерли, не решаясь нарушить покой незнакомки. Она обратилась к ним первой.
— Вы так и будете просто стоять?
Тихий, но сильный голос словно бы раздался рядом с ребятами, напоминая злой рокот волн. Мальчики переглянулись, и Сакнайт сделал неуверенный шаг вперед.
— Кажется, будет шторм, — проговорил Куохтли, заметивший, как стремительно темнеет небо на горизонте.
Услышав его, женщина поднялась на ноги.
— Шторм... — она усмехнулась с нежностью матери, произносящей имя своего ребенка. — Его предсказывают по облакам, ветру и волнам.
Казалось, что женщина разговаривает сама с собой, совсем не обращая внимание на мальчиков, которые осмелились подойти к ней еще ближе. Она притягивала их к себе, разжигая любопытство словно лесной пожар.
— Но потом оказалось, что моих детей шторм манит сладким облегчением. И они стали собираться там, где облака должны низвергнуть божественную силу бури.
Она обернулась к детям, очерчивая рукой близлежащие воды.
— Вы называете их нгава-явха. Предвестниками шторма.
Сакнайт пораженно ахнул, когда увидел в воде десятки и сотни существ: рыб с крыльями, чей лазурный цвет сделал их частью волн, лишь под лучами солнца отсвечивая мириадами бликов.
— Вы — Атлакамани, богиня шторма и бури! — Куохтли оторвался от созерцания нгава-явха и с благоговением и страхом посмотрел на женщину.
— Верно, мой мальчик. И теперь вы тоже мои дети, — слова Атлакамани были наполнены скорбью.
Сакнайт и Куохтли попятились, и тогда женщина резко шагнула к ним. Ее изящная ладонь с длинными пальцами схватила перепуганного Куохтли за руку, рывком притянув к себе. Мальчик в испуге вскрикнул, дернувшись назад. И тогда Сакнайт ударил палкой Атлакамани. Богиня в гневе закричала под плеск плавников нгава-явха о воду и хотела схватить Сакнайта второй рукой. Но мальчик, перепуганный до смерти, отчего шрам на его лице горел еще ярче, раз за разом ударял женщину, пока та, не отпустила Куохтли.
— Беги! — Сакнайт толкнул друга в сторону.
И Куохтли, едва не падая, побежал прочь. Стремясь достичь спасительного леса, он уже не видел, как Атлакамани вырывает палку из рук Сакнайта и швыряет его в воду. Разгневанные нгава-явха в считанные мгновения облепили мальчика, утягивая его на глубину. Сакнайт, задыхаясь от ужаса, пытался отбиться, закричать и позвать на помощь. Но все, что он смог сделать, это глотнуть еще больше воды.
***
Небольшая нгава-явха с кривым шрамом на лазурной морде первая взлетала над водой, чтобы приземлиться на фальшборт пиратского фрегата. Она со своими собратьями так долго плутала в глубине в поисках чего-то, неведомого ей самой, что зов надвигающейся бури стал настоящим облегчением. Казалось, нгава-яхва искали именно ее: силу неукротимого шторма, способную утолить их удушающую и опаляющую жажду не то жизни, не то смерти. На время вернуть им ощущения, чувства и память. Воскресить в сознании давно забытые жизни, чтобы затем, когда море утихнет, им оставалось только мечтать быть поглощенными глубиной.
— Это нгава-явха, — послышался людской голос с борта.
И крылатая рыбка со шрамом на мгновения замерла. Она нгава-явха. Но почему тогда в сознании огнем горит совсем другое имя?
Конец