А она — не может унять свои руки, то пылиночку с лощеного черного смокинга снимет, то к очередному стремному галстуку на его шее когтистыми пальцами потянется. Льнет к нему всем телом, прижимается страстно, всем стервам в этом зале демонстрируя: “Мой, мой, мой”.
Смешно.
Особенно если вспомнить, как этот “её” мужик согревал мои пальцы своим дыханием и глазами жрал.
Хотя… Может, у него просто недотрах? И зря я вообще принимала его интерес на свой счет? Может, это у них для журналюг так хорошо. А по жизни — она ему не дает, вот и ездит многоуважаемый Александр Эдуардович, катает студенточек на своем выпендрежном мерине, берет за провоз натурой.
Господи, ну ведь мог же уже понять, что на меня уйдет слишком дохрена его бесценного времени. Для секса можно и посговорчивей вариант найти. Он ведь не из этих — озабоченных идиотов, которые на дыбы встают, когда их кто-то смеет отшить?
— Поаккуратнее, эй! — возникает посреди моих мыслей какой-то парень.
Света, Света, ты зачем засмотрелась на чужого дядю, а?
Так выходит, что парень, на которого я налетела, оказывается фотографом. И довольно громким, что на его голос оборачивается приличное количество журналистов. Да и сама позирующая парочка уставляется на меня выжидающе. Ах да, у них же тут мини-пресс-конференция. Точно же!
— Светлана Клингер, журнал “Estilo”, колонка светской хроники, — весело тараторю я, просто из выработанной за год практики в одной небольшой, но очень приличной газете, привычки в любой непонятной ситуации задавать вопросы, — Кристина, уверена, вас уже много раз об этом спрашивали, но все же гляжу на вас с супругом и не могу удержаться от вопроса. В чем, по-вашему, секрет успешного брака?
— Терпение, взаимоуважение, извечные ценности, — Кристина любовно косится на мужа, складывает свои губы в нежнейшую из улыбок, — эти три кита являются основой нашего брака.
Она меня узнала. Улыбается мне как старой знакомой. Видимо я ей нравлюсь как блоггер. Надо же! Наверное, это все-таки даже льстит мне. Ну, должно. Саратовской выскочке, которая в Москву приехала в джинсах и пластиковых сланцах — определенно должно льстить внимание самой Кристины Козырь.
Эй! Кто-нибудь, приглушите мою хихикалку хотя бы подушкой. Она слишком палевно ржет!
Вообще-то я должна еще и совестью угрызаться, а не вот это вот все.
— Журнал “Modenni”, Кристина, расскажите, как вы отпраздновали серебряную свадьбу? — подает голос какой-то другой журналист, и жена Козыря переключается с меня на него.
Серебряная свадьба. Надо же! Меня еще даже в проекте не было, а они уже были женаты.
Я чиркаю взглядом по плечам Козыря. Улыбаюсь сладко, ощущая, как его кровь проступает на моих губах.
Он сам смотрит на меня безотрывно с самого момента, как заметил. Ну или может мне кажется, может быть, я сама себе надумала это ощущение жгучего взгляда на моей коже. Я вообще та еще королева, на меня все в этом мире смотрят. Даже если нет!
Касаюсь пальцами своей щеки. От одной щеки к другой с вдумчивым крюком по подбородку. Со стороны должно казаться, что я проверяю, нормально ли размазался мой тональник. На самом деле, сверкаю в глаза одному быку блестящим стеклышком его подарка.
А потом расстегиваю часики и уже выходя из зала оставляю их на первой попавшейся горизонтальной поверхности.
Все что нужно, я сделала. Сделала себе больно, употребила антидот к поселившемуся в моей крови яду. Все остальное — совершенно неважно. И если местная охрана заметит мои “нарушения” пропускного режима — я уже не расстроюсь.
Осталось найти…
Я налетаю на Козыря так внезапно, будто он вырастает прямо у меня под ногами. Темный, широкоплечий, мощный — он достаточно впечатляет, чтобы на секунду замереть перед ним, как олень в свете фар. А потом усмехнуться, широко и непринужденно.
— Александр Эдуардович, мое почтение. Где потеряли вашу дражайшую супругу в этот прекрасный вечер?
Когда на моем запястье стискиваются клещи его пальцев — с трудом не охаю. Боль — настоящая, невыдуманная, осмысленная…
Мне как будто дали сделать два вдоха над бокалом с роскошным вином, а потом…
Кожаный ремешок с силой врезается в мою кожу.
Еще один вдох боли…
Ох, Света, возьми себя в руки! Ладно, хотя бы в одну руку возьми, раз уж вторая сейчас не рабочая.
— Вы потеряли, — криво улыбается Козырь, глядя на меня в упор своими темными прожорливыми безднами, а потом наклоняется ближе к моему уху и понижая тон до шепота добавляет: — снимешь еще раз, я тебе обе руки выдергаю. Понятно?