Пусть она любит меня покрепче! Так неиссякаемая река потрясающих модных штучек будет местом моей постоянной рыбной ловли.
У меня ощущение, что на меня кто-то смотрит.
Я оборачиваюсь и успеваю заметить в одном из наглухо закрытых жалюзи приоткрытую щель.
Кажется, мы с Ниной обменивались любезностями слишком громко. Кого-то отвлекли от работы.
Посылаю воздушный поцелуйчик тому отверстию и оборачиваюсь к терпеливо ждущему меня Зайцу.
— Так где, ты говоришь, меня будут собеседовать?
— Вот здесь! – он грациозно взмахивает ладонью и распахивает передо мной одну из стеклянных дверей.
Ну, давай, Света, как на подиуме! Ты же это умеешь.
Четкая поступь, взгляд вперед. Позвоночник напряжен, но не так, чтобы было ощущение проглоченной швабры. Восемь шагов вперед. Остановка. Оценка поля боя.
К моему удивлению, в белом кабинете за стеклянной стеной я вижу не Еву Моро. Не ту, чье лицо я видела на её официальном сайте, на её страничке в соцсети и блоге.
Просто какая-то… Мышастая девочка, с хвостом длинных русых волос вместо прически, с блокнотиком и в дурацких, безоправных очках.
Блин, она ж даже не накрашена вообще! Это вообще что за чудо-юдо посреди чумной ямы модных тенденций?
— Здравствуйте, Светлана, — улыбается это недоразумение мне, — я Корина, эйчар-менеджер, я буду проводить ваше собеседование. Присаживайтесь.
Меня будет собеседовать какой-то левый эйчар? Не Моро лично? Это что, шутка такая?
Если нет, то это последний день в жизни Георгина Звягинцева. Сегодня я ему клубеньки-то пообломаю…
— Светлана? – типа-эйчар пытается обратить на меня свое внимание и даже взять вожжи в свои руки. — Давайте вы присядете и мы начнем.
— Помолчите, — я раздраженно морщусь, продолжая оглядывать кабинет. Ничего особенного. Стеклянная коробка, белый паркет. Одна цветная стена, в три ряда украшенная подборкой удачных обложек журнала.
Обстановка выдержана в контрастных тонах. Диван, расписанный под зебру, кресло в противоположном углу — выгнутое, на котором явно очень удобно трахаться – потому что оно даже не на кресло похоже, а на объемную картину из черной кожи". В широком шкафу-витрине у стены выставка духов.
Хм.
Перевожу взляд на стол типа-эйчара, и нахальная улыбка сама снова возвращается на мое лицо.
Хорошо! Очень хорошо!
— Ну что, мы можем начать? – раздосадовано спрашивает меня типа-эйчар, а я смотрю на неё и покачиваю головой.
— Деточка, позови маму. Дома ведь есть взрослые?
Боже, как она краснеет. Буквально заливается по самые уши ярко-алым то ли возмущением, то ли смущением. Ну конечно, если подходить к теме возраста фактологически – у нас с ней разница лет в пять. И я – младше. Но «деточка» из нас двоих она, и никак иначе.
— Что вы себе позволяете? Вы на собеседовании!
— Я? – повторяю с ухмылкой. — А по-моему, это ты на собеседовании, дарлинг. И ты можешь успокоиться, ты уже провалилась. Бери свою сумочку и отправляйся на выход. Не забудь оставить секретарю пропуск гостя.
— Я работаю здесь уже два года, — в голосе моей собеседницы начинает звучать откровенная истерика. Увы, она зря старается, жалость и сочувствие – это те вещи, что я выдаю из пипеточки и только избранным.
— Нет, — спокойно покачиваю головой, — ты здесь не работаешь, деточка. Иначе тебе бы объяснили, почему не стоит приходить на работу с обгрызенными ногтями.
— Это никак не характеризует мои профессиональные качества, — шепчет типа-эйчар, а сама – почти плачет.
— Да ну? – я приподнимаю бровь. — А по-моему, очень даже характеризует. Вы нервозны, не уверены в себе, а значит, и работу выполняете не на сто процентов хорошо.
— Это голословное заявление.
— Сколько духов в той витрине? – устав тратить на неё время, я тыкаю пальцем в стоящий у стены шкаф. — Это ведь ваш кабинет? Ваша коллекция? Значит, вы должны знать.
Моя собеседница в панике оборачивается, пытается оценить количество флаконов хотя бы визуально, но – бесполезно. Их выстраивали с хорошо продуманной небрежностью. Но я вижу, что у каждого флакона висит на тонкой золотой ниточке бирочка с номером. А значит – это не витрина для красоты, это реальная коллекция любительницы элитной парфюмерии. Плюс-минус. А эта — плывет, воздух ртом хватает прикидывая примерную цифру.
— Ты не знаешь, — выношу приговор я, — ты не знаешь, потому что это не твой кабинет. И на столе у тебя четыре лака для ногтей, но это не твой стол, ничего удивительного. И ты не работаешь в этом журнале, потому что этот журнал не может себе позволить иметь даже одного такого запущенного сотрудника. Ты видела здесь курьеров?