Но Макгро было не до веселья.
— Кроме того, еще есть наш охотник: Мохаммед Мелин. Помните Де Ниро в «Таксисте»? Так вот герой Де Ниро просто слабак по сравнению с этим парнем.
Мелин водит такси. У него и лицензия есть. Кажется, у него какое-то заболевание простаты, поэтому он обратился в наш Медицинский центр. Врач его осмотрела — она хороший специалист и привлекательная женщина. Потом выписала ему лекарство и нанесла ему мазь на пенис — пятнадцать минут профессионального внимания — и теперь не может от него избавиться.
— Точно так же начались наши отношения с Купер, шеф, — опять встрял Чэпмен. — Немного ласки — и я уже десять лет хожу за ней, словно раб. Любовь действительно сложная штука.
Я не обратила на него внимания и продолжила:
— Теперь Мохаммед останавливается около больницы на своем такси каждый раз, когда находится в этом районе, и ждет. Елена Кингсленд — так зовут врача — заканчивает смену и, усталая, выходит из здания посреди ночи. Она подходит к краю дороги, чтобы поймать такси, — и Мохаммед тут как тут. И ему нечего пока предъявить, представьте себе — он просто сидит в такси на улице, не делает ничего противозаконного. Дважды его ловили в больнице, он шлялся там в три или четыре утра, разыскивая доктора Кингсленд. Аресты за несанкционированное проникновение — это мелочи, поэтому оба раза его благополучно отпустили. Мы пытались привлечь его по более серьезному обвинению. Наконец обнаружили мошенничество с имуществом, и теперь у нас есть ордер на его арест по этому делу. Но он уже три недели не показывался у больницы.
Это все, что было у меня по Медицинскому центру Среднего Манхэттена. Мерсер внимательно смотрел, как я откладываю первый блокнот и беру из стопки второй, где у меня были записи по происшествиям в других больницах.
— Эй, Алекс, не забывай, я расследую тот случай в «Стайвесант». Недели через две мы выясним, в чем там дело.
— Давай подробнее, Мерсер. Я даже не проверяла, были ли там преступления. Извините, мое упущение.
— Там в психиатрическом отделении лежит двадцатишестилетняя женщина. У нее еще в юношеском возрасте начались эмоциональные нарушения. Когда ей было семнадцать, она пыталась покончить с собой — передозировка. С тех пор она в коме. Прошло почти десять лет, а она только и может, что моргать время от времени. Подключена к аппарату жизнеобеспечения, за ней ухаживают, она пробыла в «Стайвесант» все это время.
Я вспомнила, какой ужас охватил меня, когда четыре месяца назад Мерсер обратился ко мне за помощью и рассказал эту историю. Я и сейчас не могу без содрогания слышать подробности этого кошмарного случая.
— Ну, недели через четыре у нее родится ребенок. Тот факт, что она почти десять лет не приходила в сознание, не остановил того ублюдка, который ее изнасиловал. В том крыле очень хорошая охрана, и если это не ее отец — ее навещают только родители и сестры, — значит, какой-то мерзавец из персонала.
Макгро и те, кто слышал это впервые, удивленно закачали головами.
— Подозреваемые есть? — спросил Петерсон.
— Навалом, начиная от уборщиков, которые подметали палату, и заканчивая главным врачом психушки, — ответил Мерсер. — Купер выбила для нас постановление суда, чтобы мы могли взять на анализ кровь и ДНК плода. У каждого из работников, имеющих к ней доступ, тоже возьмут анализы. Мы его прищучим.
Я продолжила доклад о происшествиях в больницах Манхэттена. Оказалось, ни одно частное или государственное медицинское учреждение не избежало участи стать местом, где за последние три года было совершено то или иное преступление на сексуальной почве. Иногда нападавшие оказывались медицинскими работниками, гораздо реже — кем-нибудь из обслуживающего персонала этих громадных заведений — техники, повара и буфетчики, уборщики, санитары и посыльные. В отдельных случаях это были пациенты, свободно расхаживающие из одного здания больницы в другое, но чаще всего преступления совершали люди, заходящие на территорию медицинских учреждений без всякого на то права.
— Очевидно, нам надо искать во всех направлениях — проверить и сотрудников, и бомжей из подвалов, — я уже давно поняла: лучше раскинуть сеть пошире в начале расследования, чтобы не прозевать потенциальных подозреваемых.
Когда все детективы отчитались, было уже почти десять вечера. Макгро велел Уоллесу прибавить у телевизора громкость и включить новости канала «Фокс-5»; он хотел знать, что будут передавать. Один из бывших полицейских убойного отдела теперь освещал криминальные новости на этом канале, и по тому, как внезапно подобрался Макгро, стало ясно, что он сообщил своему бывшему протеже лишнюю информацию, а все для того, чтобы засветиться на голубом экране.
Майк покачал головой и подавил желание прокомментировать ситуацию. А мы вынуждены были прервать совещание, чтобы дать Макгро возможность полюбоваться на себя, любимого, на экране, где он вещал публике, что у нас полно зацепок и мы планируем произвести арест уже к этим выходным. Детективов не слишком удивил этот оголтелый оптимизм, хотя было видно, что они недовольны. Как только камера показала лицо мэра, Макгро тут же повернулся к нам:
— Кто занимается вскрытием?
— Наш главный трупорез все сделает завтра утром, — ответил Чэпмен. — А я понаблюдаю.
Это была хорошая новость. Я очень уважаю нашего главного патологоанатома, Чета Киршнера, и у меня с ним прекрасные отношения. Наверняка предварительные результаты будут у меня уже завтра к обеду.
— А мотивы? — продолжил Макгро. — Кто что думает?
— Возможно, это было простое нападение на сексуальной почве, — ответил Джерри Маккаб. — Тут можно хватать любого из тех типов, что проникают в больничные коридоры по ночам. Понедельник, полночь, допустим, он натыкается на женщину в кабинете. Она сильная. Думает, сможет отбиться от него. Но он хватает нож.
— С таким же успехом может быть попытка ограбления, и Доген случайно застала его в своем кабинете, — возразил Мерсер. — Да, бумажник не взяли, но это не значит, что ничего не пропало. Возможно, мы просто еще не все знаем.
Мерсер Уоллес — один из самых дотошных детективов среди тех, кого я знаю. Он, несомненно, методично осмотрит каждый предмет, каждую бумажку, папку или книгу в кабинете врача, которые лежат не на месте.
— Возможно, он был в кабинете, искал, что украсть, а тут пришла она. Он запаниковал, и то, что началось как кража, завершилось изнасилованием, — продолжал Мерсер.
— Да, но что он сделал сначала — изнасиловал ее или ударил ножом?
Макгро был слишком упрям, чтобы задать этот вопрос непосредственно мне, и слишком глуп, чтобы понимать, что я не смогу на него ответить. Большинство людей предпочитают думать, что сексуальное насилие случилось до того, как сухопарое тренированное тело Джеммы Доген было искромсано на куски. Но в этом мире нельзя точно сказать, что происходит в голове у психов и убийц. Мне встречалось много дел, когда нападающего возбуждало совершенное убийство и поэтому он совершал с жертвой половой акт.
— Давайте подождем, что обнаружит Киршнер. Не будем гадать попусту, — ответил Чэпмен.
— А если это не один из психов, а? — Макгро все еще требовал от нас мотивов. — Ищите того, у кого была причина сделать это. Когда будете говорить с ее коллегами, узнайте, кому выгодно было устранить ее. Кто сменит ее на руководящем посту? Найдите ее завещание и выясните, кто получит деньги. Не отметайте обычные мотивы только потому, что это произошло в больнице.
Детективы начали потихоньку закрывать блокноты. Они уже выслушали все, ради чего пришли, и готовы были променять Макгро на ужин и сон. Пусть он и обещал в новостях провести молниеносное расследование, полицейские знали, что скорее всего им светят бесконечные круглосуточные допросы и разговоры со свидетелями и все это затянется на недели до тех пор, пока одному из них не повезет.
Вспомнив, что хотела спросить о тех восьмерых, которые сидели в «обезьяннике», я подошла к лейтенанту Петерсону: