Разумеется, она могла пойти к Рите хоть сейчас. Могла прийти в ее уютную квартирку на четвертом этаже, сесть с ней на балкончике в джунглях растений в кадках и за парой пива рассказать ей все. Да только она знала, что скажет Рита, потому что однажды она это уже сказала. Это было вечером накануне того дня, когда Рита подала документы на увольнение, — она пригласила Руби пообедать и первой сообщила ей эту новость.
— Я всегда планировала отпахать положенные двадцать лет и уволиться, пока я еще достаточно молода, чтобы наслаждаться жизнью, — поведала она, отрезая кусочек бифштекса с кровью. — Ты могла это сделать еще пять лет назад. Так сделай это сейчас, и у тебя все будет хорошо. Может быть, ты хочешь набрать тридцать лет стажа, но стоит ли тянуть лямку еще пять лет?
— Пять лет… — Руби пожала плечами. — Что такое пять лет? Практически моргнуть не успеешь.
— Тогда у тебя еще больше причин уволиться, — настаивала Рита. — Пока не стало поздно жить в свое удовольствие.
Внутренне ощетинившись, Руби уставилась на свой бифштекс. Почему она заказала так много еды, было выше ее понимания. Страх почти не оставил для нее места.
— Я и так живу.
— Работа — это не жизнь, — возразила Рита, энергично жуя и вытирая губы салфеткой. — Работа есть работа. Чем ты занимаешься, когда не работаешь?
— Общаюсь с внуками по электронной почте. Хожу по магазинам. Беру напрокат фильмы…
— Тебя когда-нибудь приглашали в кино? Или поужинать — только не я? — быстро добавила Рита, прежде чем она успела ответить. — Черт побери, подруга, а когда ты в последний раз трахалась?
Руби лишь испуганно моргнула, так и не поняв, вызван ли испуг самим вопросом или тем фактом, что она не знает ответа.
— Не знаю, слышала ли ты, — Рита подалась вперед и понизила голос, — но для людей нашего возраста есть другие развлечения, нежели выяснять различия между типами вибраторов.
— Да, но мое представление о сексе не включает сидение за клавиатурой. — Руби взглянула на подругу искоса.
— Зря, зато пальцы остаются проворными. — Рита рассмеялась. — Нет, я имела в виду не секс-чаты. А о том, чтобы встречаться с реальными людьми.
— Сайты знакомств? — скривилась Руби.
— Я тебя умоляю… — Рита скопировала выражение ее лица. — Социальные группы. Встречи людей со сходными интересами. Хобби, кинофестивали и тому подобная фигня. Ты знаешь, что у меня есть приятель? — Пауза. — И подружка.
— Звучит неплохо, — прокомментировала Руби. — Но не знаю, подходит ли мне такое.
— Так ведь и я не знала. И уж точно не искала специально. Это просто случилось. Так всегда бывает, когда не сидишь в четырех стенах, — события берут и случаются. Вот и тебе нужно попробовать.
— Да? Что ж. вот что я действительно хочу узнать, так это почему я до сих пор не знакома с теми, с кем ты встречаешься? — Руби скрестила на груди руки и напустила на себя суровость.
— Ну, одна из причин в том… и тут я должна быть совершенно честной… — Рита положила нож и вилку. — Я не была уверена, как ты отреагируешь.
Брови Руби поползли вверх.
— Что? Мы столько времени проработали вместе, и ты не знаешь, что я не гомофоб?
— Я имела в виду парня, — невозмутимо пояснила Рита.
— Проклятие. А я-то думала, что так хорошо это скрываю, — произнесла Руби с таким же невозмутимым лицом.
Рита рассмеялась и снова взяла нож и вилку.
— Так отойди от дел тоже. И тебе не придется скрывать то, чего тебе не хочется.
— Я над этим подумаю, — солгала Руби.
— А я повторю вопрос: чего ты ждешь? — Рита помолчала, выжидательно глядя на нее. Не дождавшись ответа, она продолжила: — Знаешь, а ведь тебя не повысят в должности. И тебе это известно, не так ли?
Руби наклонила голову, не найдя ответа.
— Я точно знала, что меня не повысят. — Рита сделала добрый глоток вина и снова вытерла рот салфеткой.
— Так ты из-за этого и решила уйти? Рита выразительно покачала головой:
— Я ведь говорила, что таким мой план был всегда — отработать свои двадцать лет и свалить. И им пришлось бы предложить мне чертовски заманчивое повышение, чтобы я захотела остаться.
— Да? И какое же? Начальник полиции? Комиссар?
— Пожизненный верховный диктатор. И не уверена, что я ответила бы «да». — Рита вздохнула. — А ты ради чего тянешь лямку? Хочешь стать лейтенантом?
— Я сдала экзамен.
— Я тоже. И еще сотни других копов до нас, и им тоже ничего не светит. — Лицо Риты неожиданно стало печальным. — Никогда не представляла тебя кадровым офицером.
— Или, может быть, надеялась, что я не такая? — уточнила Руби. — Лично я никогда об этом не думала. Я просто каждый день вставала и шла на работу.
— Так подумай об этом теперь, — настойчиво посоветовала Рита. — Подумай так, как никогда не думала о чем-либо другом. Стань серьезной — выше тебе уже не подняться. Чего бы ты ни ждала, это уже не наступит. Ты будешь только топтаться на месте.
— Моя работа — раскрывать убийства и отправлять виновных за решетку, — возразила Руби с легким напряжением в голосе. — Я не назвала бы это топтанием на месте.
— Для тебя лично это топтание. — Рита даже не подумала извиниться. — И на случай, если ты забыла, ты чего-то стоишь.
— Я хороший коп. Это многого стоит.
— Однако это не все, что ты есть. Хотя бы это тебе известно? Руби поерзала, более чем слегка раздраженная.
— Уйти в отставку молодым — это не для всякого, даже если ты так думаешь. Когда у тебя есть только молоток, все выглядит как гвоздь.
— Бога ради, ну ты и… — Рита резко выдохнула. — Именно это я и пыталась тебе сказать.
Они просидели какое-то время, уставившись друг на друга, и Руби поняла, что ее вскоре уже бывшая напарница раздражена, как и она, если даже не больше. Она попыталась найти какие-нибудь слова, чтобы разрядить ситуацию, пока не началась серьезная ссора, но Страх, обосновавшийся в ней, пожирал ее мозг. Руби поняла, что Страх — это фактически все, о чем она сейчас думает, он подобен неутихающей боли, и для чего-то иного внутри нее почти не осталось места.
Затем Рита откинулась на спинку кресла, а на ее круглом и пухлом лице отразилась тревога.
— Черт, что я делаю? Прости, Руби.
Подруга уставилась на нее с недоумением.
— Я говорю тебе, что у тебя нет никакой личной жизни, и при этом давлю на тебя так, словно пытаюсь добиться признания. — Она тряхнула головой, словно желая прояснить мысли. — Пожалуй, я уволилась как раз вовремя.
— Ну, а я буду делать карьеру дальше, — сказала Руби, коротко рассмеявшись. — Забудь. Мы ведь знаем, что все бывают напряжены, когда напарник уходит. И многое воспринимается странно, непропорционально.
Они доели обед — точнее, Рита доела свой, пока Руби упаковывали недоеденное с собой на вынос, — и рано расстались, все время улыбаясь, хотя улыбки получились немного печальными.
На этой точке их отношения и застыли: сглаженными, но не до конца. Если бы она пошла к Рите сейчас и рассказала о Страхе, с каждым днем становящемся чуть больше, чуть тяжелее и чуть более тревожащем, причем конца этому не предвиделось, Рита восприняла бы это как еще одно доказательство того, что была права насчет отставки.
И она действительно не хотела говорить об этом с Ритой, потому что не намеревалась уходить в отставку. Потому что в глубине души знала, что даже если последует совету Риты плюнуть на все, даже если сделает на шаг больше, продаст все, что у нее есть, и купит роскошный пляжный домик где-нибудь на Карибах, станет целыми днями нежиться на солнышке, не отказывать себе в изысканной еде и напитках, а также как следует трахаться каждую ночь с разными роскошными мужчинами и женщинами, отдельно и вместе, — несмотря на все это и миллион долларов в придачу, она ни на миг не сомневалась, что и тогда будет каждое утро просыпаться со Страхом, еще большим, тяжелым и неумолимым, чем накануне.
Если она пойдет к Рите, то придется все это ей сказать, а Руби этого не хотелось, потому что Рита этого не поймет. А если не скажет, то Рита снова начнет зудеть о том, чего она ждет. Вероятно, обвинит ее, что она ждет, пока Страх уйдет.