– Это Татьяна передала Вике, она знает, что к чему.
Мы пожали друг другу руки, затащили в дом необъятный тюк. Сергей засмеялся:
– Обживаешься?
Я только головой покрутил.
Мы поболтали еще, и Сергей позвал меня на рыбалку. Подозревая, что завтра опять все займутся своими делами, и не желая слоняться без дела, я согласился. Договорились, что они с Татьяной заедут завтра за мной в полшестого утра, вместе махнем на лодочную станцию. Татьяна любит ездить с мужем на рыбалку, правда, предпочитает спиннингу удочку.
Я улегся с журналом на веранде, чтобы не пропустить приезд Вики, но, разморенный жарой, уснул.
Сквозь сон я услышал чей-то смех. Открыв глаза, увидел, что Вика уселась рядом со мной и улыбается. Я приподнялся на локте и сердито спросил:
– Гулены! И где вас только носит? На следующие выходные останусь в Москве!
Медленно и нежно она протянула:
– Скучал?
Я схватил ее за запястья, она шутливо вырывала руки, кончилось тем, что я притянул ее к себе, но в этот момент на веранду вылетела Вероника:
– Сколько же вас можно ждать? Все уже остывает!
За стол уселись всем коллективом, даже тетя Катя пришла. Девчонки приготовили холодную окрошку, зажарили в духовке куриные грудки до коричнево-красного цвета и подали их с отварными овощами и замечательным сложным кисло-сладким соусом. В завершение обеда полагался десерт, но мы с Федором от него благоразумно отказались, несмотря на уговоры Вероники. Правда, Вика и Вероника от мяса и окрошки тоже отказались, зато сразу перешли к десерту: творожная запеканка, политая ежевичным конфитюром, и йогурт.
Мы с Федором спустились в сад, закурили. Я смотрел, как девочки собирают со стола приборы, из кухни слышался шум льющейся воды, возгласы и смех Вероники и звон посуды.
Вечер прошел на удивление тихо и мирно. Наши художники удалились к рабочим местам, я помогал Вике и привезенной Алексеем Федоровичем Марине развешивать портьеры в гостевой спальне. Не представляю, как можно разобраться в этом ворохе разноцветной ткани! Нужно еще вставить на место и защелкнуть все крючки, а потом все это разместить на карниз. И не как попало, а по одной им известной схеме.
Я сидел на верхней ступеньке стремянки и наблюдал, как лихо они вдвоем расправлялись с защелками. Может, взять отпуск и наняться Вике в подмастерья? Я бы не отказался!
Поздно вечером мы с Викой отвезли Марину домой. На обратном пути она молчала. Свет редких фонарей освещал ее лицо. На перекрестке мы остановились.
Я повернулся к ней, не удержался и протянул руку к ее лицу. Она не сделала ни одного движения навстречу мне. Это сразу привело меня в разум, я вздохнул и опустил руку:
– Прости.
Злясь на себя, я тронул машину. Ну, надо же, столько терпел, а тут не удержался. И что за черт подталкивал мою руку?
Мы подъехали к дому. За всю дорогу она не произнесла ни слова.
Я вышел, обошел машину и открыл ее дверь. Вика виновато посмотрела на меня:
– Тим, ты сердишься? – Я помотал головой, но она продолжила: – Я хотела сказать, что я очень тебе благодарна за все. Давно мне не было так хорошо и легко.
Она стояла так близко от меня, что аромат цветов смешивался с запахом ее духов, отчего мне показалось, что у меня кружится голова.
Я мотнул головой, отгоняя наваждение, сказал:
– Вика, не знаю, что там ты себе обо мне напридумывала, но я – просто обыкновенный мужик. Извини, но я с тобой дружить не сумею. Ты – очень хороший человек, мне дороги те отношения, которые между нами возникли. Но для меня, прежде всего, ты – очень красивая молодая женщина. – Я нашарил в кармане сигареты и зажигалку. – Я не хочу, чтобы ты повесила на меня ярлык «друг» или «брат». Это будет неправдой, и это не сможет долго продолжаться.
Она молчала.
Я затянулся и продолжил со смешком:
– Про меня, наверное, на работе все думают, что я чокнулся. Молчу, беспричинно улыбаюсь. Какие-то непонятные перепады настроения. Я уж не говорю о том, как выгляжу, когда ты звонишь мне! Давай, ты уже как-то определишься в отношениях со мной. Я обещал тебе, что приму любое твое решение, и так это и будет, поверь. Я не стану ныть и уговаривать тебя, если ты чувствуешь, что я тебе неприятен, как мужчина. Если тебе не хочется моего присутствия рядом – я постараюсь приезжать пореже. Ты только скажи мне об этом.
Она подняла руки к лицу. Мне показалось, что она плачет, и я схватил ее за руку:
– Вика, послушай, забудь все, что я наговорил тебе! Слышишь? Пусть все будет, как есть! Я буду ждать столько, сколько понадобится. Считай, что я ничего этого не говорил!
Она замотала головой:
– Нет, нет! Я лучше этих слов ничего не слышала! Мне только немного страшно, что я вызываю у тебя такие сильные эмоции. Я боюсь, что не смогу, просто не сумею, ответить тебе.