Но он ведь совершил все эти подвиги, он кавалер чего-то там и член какой-то лиги! Как он при этом может быть таким... таким!
Последующие уроки ЗОТИ показали, что даже разочарование личностью совершенно не спасает от очарования внешностью. Локхарт все полнее раскрывался на своих уроках. Он оказался хвастлив, самовлюблен до полного ослепления, смешон, самодоволен, ужасен. Но при этом он все еще был очень красив и обаятелен. И когда он входил в класс и девушки дружно издавали восхищенный вздох, Гермиона всегда была среди вздыхаюших. Это было глупо. Это был полный бред. Но поделать она с этим ничего не могла.
Она пыталась на него не смотреть, но это оказывалось выше ее сил, и все занятия (ну кроме контрольных) она проводила за бездумным созерцанием. Если бы только можно было отключить собственный слух, а лучше выключить звук его голоса, чтобы он не нес такую отборную, такую раздражающую чушь...
Иногда она представляла, как смотрелась бы на лице многоуважаемого профессора Локхарта лента скотча, заклеивающая ему рот. Увы, тогда не было бы видно его замечательной улыбки, а это большая потеря, просто громадная. А как было бы чудесно — выключить у профессора звук, сесть напротив и просто наслаждаться зрелищем. «Сделайте мне красиво, Гилдерой. Больше, кажется, вы здесь ничего и не делаете».
Дафна, единственная из девочек мистическим образом не попавшая под его обаяние, над ней, конечно, посмеялась, когда все-таки заметила, что с ней происходит. Вся эта ситуация ужасно раздражала Гермиону. Оказаться в числе слюнявых девчонок, только и способных тупо хихикать, глядя на предмет обожания... Оказаться в одной компании с Паркинсон и Браун! Позорище, да и только. А вдруг он задержится в Хогвартсе больше, чем на год? Она что, до седьмого курса будет... такая? Это, конечно, было негуманно, но Гермиона очень надеялась, что проклятие должности преподавателя ЗОТИ, о котором ей рассказывали слизеринцы, существует и работает. И в конце года Локхарт непременно куда-нибудь денется. Потому что Хогвартс слишком тесен для них двоих.
Ответы, вызывающие вопросы
Мертвая кошка, куда ты бежишь?
Все еще ловишь мертвую мышь?
Флинт очень постарался сделать так, чтобы «как бы случайно» продемонстрировать Хогвартсу и нового Ловца, и новые метлы, за которые этого Ловца взяли в команду. Для этого он специально выпрашивал у профессора Снейпа письменное разрешение занять поле во время тренировки гриффиндорской команды, ну а в том, что про метлы Малфой сам сообщит непременно, Флинт нисколько не сомневался. Выбор же команды, которой Флинт планировал помешать тренироваться, был обусловлен тем, что сплетни активнее всего уходили именно с Гриффиндора. По крайней мере, так говорили старшекурсники, а у них было время понаблюдать за этим процессом.
В итоге коварный план Флинта вышел ему боком: капитан гриффиндорцев забронировал стадион на такую рань, что слизеринская сборная не один раз прокляла своего капитана за инициативность и хитровывернутость.
— Можно было бы просто всем рассказать, простодушно поделиться новостями, а выводы все и так сделали бы, — ругался Монтегю вечером накануне «представления Ловца», когда Флинт пытался загнать членов команды спать. — И тогда уже через полдня все всё знали бы!
— Монтегю, ты совсем страх потерял, что ли? Я сказал, спать иди, завтра будем этого головой ударенного Вуда учить, что нефиг свою команду мучить и подрывать в такую рань, ибо бесполезно.
— Личным примером учить будем, ага. Ох, Флинт, если б не субординация, сказал бы я тебе!
— Если б не субординация, я бы до этого светлого дня не дожил! — заржал Флинт. — Так, все по люлькам, я сказал! Роули, тебя это тоже касается.
Спортсмены, ворча и переругиваясь, расползлись по спальням. Легко ли было будить их утром, Гермиона так и не узнала, поскольку проспала и их подъем, и сборы на поле. Флинта она увидела только за обедом и подошла спросить, как все прошло.
— Прошло, — поморщился он. — Прошло — и ладно. В общем, неплохо, хотя и не без недочетов.
— Например? — Флинт поднялся из-за стола и размашистым шагом пошел в подземелья. Гермиона поспешила за ним.