Гермиона довольно вяло отреагировала на появление в картине мира новой реалии из жизни привидений. Она пыталась вспомнить, запирала ли дверь в туалет. Ей казалось, что она ее заперла, как всегда, да еще и заклинание поверх наложила. Но если б заклинание было, первокурсница зайти бы, скорее всего, не смогла, поскольку Алохоморы было бы недостаточно. А она зашла. Значит, либо в семье Уизли (а как не узнать эту рыжую гриву) подрастает весьма эрудированная девочка, либо кое-кому надо подтянуть внимание и поменьше думать о всякой ерунде. А то вон уже двери открытыми оставлять стала, заходи кто хочешь, любуйся сколько влезет. Мрак.
Хэллоуин в этом году получился очень стильным. Гермионе понравилось, как украсили Большой Зал. А Гилдерой Локхарт по случаю праздника украсил себя мантией глубокого фиолетового цвета с манжетами из нежнейшего сиреневого кружева. Вроде бы и не очень мужские цвета, но как же ему это шло! Как дивно подчеркивало цвет лица, и какими бездонными виделись глаза! Гермиона довольно быстро расправилась с едой и сидела, мечтательно пялясь в понятно-чью-сторону, пока не получила легкий пинок от Дафны.
— Так Снейп или все-таки Локхарт? — ядовито поинтересовалась она. Спасибо, что все-таки шепотом.
— Тыквенный пирог, — ответила Гермиона, стараясь не краснеть. — Пытаюсь понять, отличается ли он от того, который у нас на столе стоит, или нет.
— Кому ты врешь, Грейнджер, — вздохнула Гринграсс. — И главное, зачем? Все равно же тебе никто-никто не верит!
— Ты не «никто», — тут же поспешила поспорить Гермиона, но от Локхарта все-таки отвлеклась и вообще отвернулась от преподавательского стола, от греха подальше.
Расходились с праздничного пира общей толпой с преподавателями во главе. И это событие вообще не стоило бы упоминания, если бы на третьем этаже они не наткнулись сначала на натекшую откуда-то лужу воды, потом на изрядно обалдевшую троицу Поттер-Уизли-Лонгботтом, а потом на оцепеневшую кошку завхоза, подвешенную за хвост на скобу для факела.
— Трепещите, враги наследника! Сначала кошка, следующими будут те, в чьих жилах течет нечистая кровь! — радостно крикнул стоящий рядом с ней Малфой. Гермиона удивилась такой бредовой речи, но тут же сообразила, что про некоего наследника — это он озвучил надпись на стене, сделанную чем-то красным (Гермионе очень не хотелось верить, что это кровь). «Тайная Комната снова открыта» — и дальше вот это вот про наследника. Вернувшись от изучения надписи обратно к Малфою, Гермиона обнаружила, что он, счастливый как никогда на ее памяти, смотрит прямо на нее, однозначно показывая, кого именно он хотел бы видеть следующей жертвой. Спасибо, Малфой. Вот просто спасибо. А ей-то казалось, что у них перемирие...
— Вот ведь олух-то, Мерлин прости, — прошипел староста седьмого курса, втихаря отвешивая Малфою подзатыльник. — Сам радуйся чему хочешь, хоть дохлой кошке, но молчи и не выставляй весь факультет уродами!
— Ничего, я ему на ближайшей тренировке добавлю, из него блаждерами всю эту блажь про наследника выбьет, — мрачно пообещал откуда-то справа Флинт. Драко притушил свое радостное сияние, но все равно выглядел ужасно довольным.
Преподаватели забрали Поттера с компанией и кошку, а старосты повели всех остальных по общежитиям. Оказавшись в Гостиной, Драко снова завел было песнь про то, что наследник явился, а значит, Хогвартс будет очищен от... от кого или чего, он уточнить не успел, поскольку был нелюбезно заткнут старшекурсниками. Но Гермиона и так поняла.
Некоторое время в Гостиной мрачно молчали. Потом какая-то девочка с шестого курса неуверенно сказала:
— То есть, чудовище Слизерина, Ужас Хогвартса и так далее, действительно существует?
— Мы пока не знаем, — вздохнул староста. — По одной дохлой кошке судить нельзя.
— Ну, никому со Слизерина в любом случае ничего не грозит, ведь оно должно истреблять только грязнокровок. Значит, мы можем жить спокойно.
Гермиона не выдержала и откашлялась, привлекая к себе внимание. Старшие уставились на нее так, будто впервые видели.
— Да, как-то нехорошо получается, — сказал староста.
Гермиона была с ним полностью согласна. Очень, очень нехорошо получается.
О Тайной Комнате
Ведь так прекрасно, где нас нет,
Такая чистота!
— А чего вы все напряглись? — внезапно выступил Нотт. — Если это чудовище ее сожрет, нам же лучше будет, наконец-то избавимся от грязнокровки на факультете, а то ведь позорище. Если бы это видел Салазар Слизерин!..
Малфой и Паркинсон явно были с ним солидарны. Староста издал тяжелый мученический вздох и встал.