И еще она думала о том, почему профессор Снейп так долго не убирал эту змею. Понятно, что именно это заклинание он посоветовал Малфою перед поединком, а значит, он заранее был готов ликвидировать последствия. Но сделал это далеко не сразу. Чего он ждал? Неужели именно того, чего дождался? Знал ли он, что Поттер змееуст, или только проверял это? Или это все-таки была случайность?
И понял ли Малфой, что декан использовал его в каких-то своих, не очень пока понятных целях?
Все это было как-то ужасно сложно. Слишком много допущений, предположений, всяких «если». Опять. Как на первом курсе. Гермиона поняла, что вряд ли в ближайшее время додумается до чего-нибудь путного. Это просто не ее уровень, ей не хватает ни знаний, ни мозгов. Что она может сделать, так это проверить в «Волшебных тварях» всех существ, хотя бы отдаленно напоминающих змею. И она непременно это сделает.
Истерика
Мы всё еще живы
И это большая честь!
Поттер натравил змею на бедного Джастина Финч-Флетчли! Поттер змееуст, а значит, Темный Лорд! Это он и есть наследник, вот уже два месяца держащий в страхе всех маглорожденных в Хогвартсе! Удивительно, насколько охотнее люди верили слухам, чем собственным глазам. Казалось бы, все видели, что после шипения Поттера змея улеглась спокойно. Следовательно, он приказал ей именно это. Логично? Вроде бы, да. Так почему же тогда основная версия выглядела совсем иначе? Очевидцев было множество, но почти все они, даже те, которые стояли в первых рядах и видели все очень хорошо, уже на следующий же день были убеждены, что видели, как «Поттер приказал змее напасть». Да что же это за психоз такой?
В школе находился человек, который мог кого-нибудь убить и который, если и владел парселтангом, не спешил демонстрировать это умение. А они нашли, кого обвинить, и на этом успокоились! Как будто травля Поттера поможет им уцелеть, когда наследник в очередной раз решит на кого-нибудь напасть!
Гермиона была очень, очень зла утром после первого и последнего собрания Дуэльного Клуба. И сильнее всего она злилась из-за того, что, послушав этих очень уверенных сплетников, и сама несколько не очень приятных минут сомневалась, что именно она видела накануне. Но к счастью, ее фантазии не хватило, чтобы выдумать достаточно убедительные детали, меняющие смысл той сцены. Только это ее и спасло. Среди слизеринцев, впрочем, было довольно много сомневающихся, но они помалкивали и не выступали с опровержениями, что логично. Зачем бы им защищать Поттера?
После уроков, однако, ей стало не до Поттера и не до нелепых слухов.
Оцепенел еще один маглорожденный. Тот самый, на которого Поттер якобы натравил змею. И если бы он один! Оказалось, что чудовище Слизерина, чем бы оно ни было, способно заставить оцепенеть даже призрака. На этот раз досталось привидению Гриффиндора, Почти Безголовому Нику. А рядом с ними — и почему это даже не удивляет? — застали «зловещего змееуста» Гарри Поттера.
— Кажется, этот наследник, кто бы он ни был, последовательно подставляет Поттера, — рассуждал за ужином староста пятого курса. Найджел, что ли? — Либо это странное совпадение, либо он специально выбирает таких жертв и такие места, чтобы все думали на него.
— Наш человек, — радостно подхватил кто-то с того же края стола.
— Он наш человек исключительно до тех пор, пока он не трогает Грейнджер, — поправил их Флинт.
— Грейнджер, насколько нам было бы проще, если бы не ты! Нам-то от наследника Слизерина никакой угрозы.
— Мне пойти убиться самой, чтоб вам полегчало? — огрызнулась она. Ей было настолько паршиво, что даже вопросы вроде «кому выгодно подставить Поттера» и «какие чудовища поймут змееуста» не вызывали больше интереса. Не хотелось ни в чем разбираться. Хотелось только уехать как можно скорее, и больше совершенно ничего.
— Грейнджер, грубить не надо. Мы ничего такого в виду не имели вообще-то.
— Да ладно, вы сами только обрадуетесь, если со мной что-то случится, меньше забот, разве нет? А мне, может, не нужны ваши одолжения! — краем сознания Гермиона понимала, что ее несет куда-то не туда, но остановиться уже не могла. Тем более что очень хотелось плакать, а прилюдно, в Большом Зале, за ужином — ну уж нет, обойдутся! Как же ей все это надоело! Надоело бояться, надоело постоянно держать в уме мнимую ущербность своего происхождения, надоело передвигаться по школе под конвоем и делать вид, что она за это благодарна! Как можно быть благодарной тем, кто годами поддерживал те самые предрассудки против маглорожденных, из-за которых она теперь оказалась под ударом?