Я был бы бесконечно счастлив провести Новый год с дядей Гришей, однако, как я уже говорил, он уехал кататься в горы.
Судя по всему, думал я, предстоящий год я буду встречать один у себя в комнате, с телевизором и бутылкой колы, в которую буду без палева подливать портвейн. Я представил себе, как за этим занятием меня застукивает моя любимая матушка, и в честь праздника делает мне поблажку, и награждает всего пятьюдесятью ударами ремня (за все годы она ни разу не поймала меня на пьянстве). Пытаясь выкинуть столь нелицеприятную мысль из головы, я не сразу заметил, что у меня звонит телефон.
С тревожным ощущением я нажал кнопку ответа, – в ту пору определитель номера был услугой платной, и мне такая роскошь, разумеется, не была доступна. Это оказался Илюха.
– Привет, Бармалей! – сказал он.
– Привет!
– Какие планы на Новый год?
– Да в общем-то никаких, – честно признался я.
– Если хочешь, приходи ко мне, у меня будет вписка.
– Спасибо, старик! – от всей души поблагодарил я. – Я постараюсь.
– Ты лучше не старайся, а просто приди.
– Хорошо, – сказал я и повесил трубку.
Когда вечером домой пришла мама, я долго думал, как подступиться к этому разговору. Наконец она пришла ко мне в комнату и спросила, как у меня дела.
– Нормально, – сказал я. – А как вы Новый год отмечать планируете?
– Дома, друзья приедут, а почему ты спрашиваешь? – ответила она.
– А дома – где именно?
– Ну, на кухне, наверно, а в чём дело?
– Слушай, я вот подумал, – осторожно произнёс я. – Я бы тоже хотел его встретить.
– Ну так встречай, кто тебе мешает?
– Ну, понимаешь ли, дело в том, что в виду некоторых обстоятельств на кухне мне не очень получается проводить много времени.
– Слушай, Новый год – это время простить друг друга и начать всё сначала, – примирительно сказала мама. – Я поговорю с Игорем, вы помиритесь, и всё будет хорошо. Только постарайся на этот раз не доводить его, ладно?
– Может, чтобы не доводить его, мне лучше всего встретить Новый год не с вами? – предложил я.
– А с кем же ещё ты его можешь встретить? – рассмеялась она. – Все твои друзья будут встречать Новый год с родителями.
– А дядя Гриша, – напомнил я, – не будет встречать его с родителями.
– Больно ты ему нужен.
– Ну во всяком случае, там я никому не буду мешать.
– Ты и здесь никому не мешаешь, – справедливо отметила мама. – И вообще, у тебя сегодня был последний день в четверти?
– Да.
– Дневник давай.
Я дал маме дневник, она просмотрела последние пару недель, не нашла там ни одного замечания и удивилась. Потом она открыла конец тетради, где помещались четвертные оценки.
– Так, я по алгебре почему четыре?
– Так получилось, – сказал я и добавил твердоватым голосом. – Я же вроде не на математический поступать планирую.
– Это не отменяет, что уроки надо учить, и учить внимательно.
– Конечно, – согласился я.
– Ладно, – сказала мама, закрыв дневник. – Если хочешь встречать Новый год с дядей Гришей, можешь встречать с ним. Но с Игорем всё равно помирись, а то – это не дело.
Я признал справедливость слов матери и, как только она ушла, набрал дяде Грише и попросил его, если что, подтвердить, что мы с ним вместе встречаем Новый год.
– Ты чего это там удумал, гном? – рассмеялся он за несколько тысяч километров.
– Хочу с друзьями отпраздновать.
– Ну так отпразднуй.
– Прикроешь меня?
– Ладно, – ответил он.
Так я получил индульгенцию осуществить свой коварный план.
С каждой минутой Новый год с неутомимой стремительностью становился всё ближе.
Словно крупицы мгновений в песочных часах, снежинки цвета невинного невежества опускались на серые московские улицы, – там, смешивались они с повседневностью, отмеряя с каждой новой крупицей приближение 2008 високосного года, которому предстояло круто изменить мою жизнь.
Как это всегда бывает, в канун Нового года время как будто ускорило своё движение, хотя в действительности время осталось прежним.
Время не ждёт, не умирает и не опаздывает. С педантичной точностью оно всегда пунктуально, неумолимо и неизбежно. Вне зависимости от моральных норм и низших (иными словами, конституционных) законов, время всегда право: его нельзя отменить, запретить или сократить. Время, не повинуясь даже небесным законам, будет существовать до скончания времён.