— Что, прости?
— Мы же оба взрослые, да? Поэтому можем лечь и просто спать в одной кровати. Ты на своей стороне, я на своей.
Обдумав её предложение, он очаровательно надул губы. Через несколько секунд Кэйд кивнул.
— Хорошо, госпожа. Если так тебе будет угодно.
Сняв обувь, она легла на кровать и подвинулась, освобождая ему место.
Кэдиган замер при виде девушки в своей кровати. Он никогда раньше ни с кем не делил ложе. По крайней мере, не больше чем на несколько часов плотских утех.
И всегда ложе принадлежало даме, а не ему.
Улыбка заиграла на его губах, когда он увидел, как Джо пытается улечься без подушки. Поскольку в строгом аббатстве любое удобство считалось греховным, он вырос аскетом. А после призыва на войну с англичанами, удобств у него стало и того меньше.
До этой секунды он даже не задумывался об этом. Теперь же... он наколдовал и протянул Джо подушку, при виде которой её лицо засветилось от счастья.
— Спасибо!
Кэдиган коротко кивнул, наблюдая, как Джо засунула её между головой и рукой. Девочка выглядела восхитительно. Драгоценно нежной и чересчур соблазнительной.
Пытаясь выкинуть из головы неблагопристойные мысли, он улёгся на постель рядом с ней и отвернулся. Засунув руку под голову, Кэдиган закрыл глаза, пытаясь уснуть и не думать о тепле, которое ощущал спиной, или о нежном ванильно-миндальном аромате, от которого набухали чресла и текли слюни.
Он заскрипел зубами, пытаясь избавиться от ненужной фантазии.
— Кэйд? — прошептала она через несколько минут. — Ты не разулся?
— Нет.
— Тебе разве удобно?
— Мне не совсем понятен вопрос.
Джо перевернулась и посмотрела на его напряжённую спину. Он не снял кольчугу. Даже шпоры остались на месте.
— Ты всегда спишь в доспехах?
— Да.
— Серьёзно?
Никакой реакции, он даже не шелохнулся.
— Да.
— Всегда? — уточнила она.
— Да, — терпеливо прозвучало в ответ.
Джо приподнялась, чтобы посмотреть на него сверху. Несмотря на закрытые глаза, мерно поднимающуюся и опускающуюся грудь, она сомневалась, что Кэдиган уснул.
— Разве они не натирают кожу?
— Пожалуй... Это важно?
«Ну, да».
Вероятно, это не её дело, тем не менее, ей не нравилась сама мысль о вечном дискомфорте, который он испытывал.
— Ты их когда-нибудь снимаешь?
— Да, купаясь.
— Но не перед сном?
— Нет, госпожа. — Он вздохнул, прежде чем подробно объяснить: — Армейская привычка. Мерсианские кунштюки заставали нас врасплох в часы, когда властвует двор сидов.
Она нахмурилась.
«Ладно, и что означает эта хрень?»
— Английский, приятель. Говори на английском!
Он рассмеялся над её притворной вспышкой гнева.
— Враги атаковали нас посреди ночи. Поэтому мы спали вооружёнными, чтобы нас не застали врасплох посреди битвы.
«Ох...»
Жестокость его жизни была чудовищной, и Джо без раздумий потянулась рукой, чтобы погладить его по коротким колючим волосам. Длиной где-то сантиметра в полтора. У её двоюродной сестры Молли на ногах волос длинней, чем у него на голове. С другой стороны, здесь некому следить за стилем.
Если судить по внешнему виду, то, вероятно, Кэйд обкорнал волосы одним из своих мечей, чтоб не мешали.
У Джо появилось плохое предчувствие, что он так спокойно принял свою участь, поскольку не ведал ничего иного. Отсюда напрашивался один вопрос:
— Тебя кто-нибудь когда-нибудь любил?
Кэдиган с трудом сглотнул ком от горьких воспоминаний и следовавшей из них единственной истины.
— Нет, госпожа. Мне не ведомо значение данного слова.
Прикрыв глаза, Кэдиган наслаждался ощущением нежных пальцев, ласкающих его голову. Никто к нему так не прикасался.
Словно он был значим и дорог.
Из-за его скрытности и замкнутости большинство женщин не замечали его. Во многих отношениях считали недостойным. Чересчур высоким. Сильным. Жутким. Демоническим.
Покрытым шрамами.
Проведя юность в аббатстве, он не ведал об удовольствиях, какие женщина сулит мужчине. Он видел их лишь издали, работая в саду, когда девицы подходили к воротам и просили милостыню. Дальше заходить им не дозволялось. А с такого большого расстояния они походили на мужчин.
После родов, когда мать оставила Кэдигана в келье, отец Брайс строго запретил женщинам пересекать врата аббатства. При любых обстоятельствах. А Кэдигану было запрещено приближаться к дверям и воротам, что вели за стены каменного монастыря.
До призыва в армию он даже не знал, как звучит женский голос. А потом услышал их пронзительные стоны и увидел на солдатских оргиях блудниц, которые шли за войском, торгуя собой за монеты и объедки.