Джейден потёр руками глаза.
― Ты сумасшедший. Тебе следовало убить его при рождении.
― Как и тебе ― своё потомство?
Глаза Джейдена вспыхнули ненавистью.
― Мы это не обсуждаем. Никогда.
Прищурившись на чудовище, которое люто ненавидел, — ублюдка, единолично ответственного за прискорбное рождение Торна, — он проглотил свой напиток.
― Могу повторить то же самое. Как думаешь, что произойдёт, если твой начальничек, мой дедушка, когда-нибудь узнает о существовании своего правнука?
Прекрасно осознавая всю степень кошмара, Джейден отвёл взгляд.
― В какую игру ты играешь? Выживание.
― В ту же, что и ты.
― Нет, ― прорычал Джейден, ― Я знаю, кем являюсь. На какой стороне этого конфликта нахожусь. Ты танцуешь с тьмой, которая однажды поглотит тебя целиком.
― Ради себя самого… и людей, которых ты так сильно любишь, молись, чтобы этого никогда не произошло.
Джейден вздрогнул, почувствовав кличь хозяина. Взгляд потемнел и наполнился дурным предчувствием.
Прежде чем уйти, он бросил на прощание:
― Однажды у меня был подобный разговор с твоим отцом, Торн. Задолго до твоего рождения. Давай помолимся, чтобы, когда история повторится, твой победитель проявил к тебе милосердие.
Торн поставил бокал. Слова эхом отдавались в ушах. Столетия назад один хтонический предупреждал его о том же. Савитар осудил союз, привёдший его к существованию. Они оба ходили по тонкой грани между противоборствующими силами, которые постоянно стремились заполучить их души. Как и он, Савитар предпочёл покинуть мир смертных, выбирая одиночество. Искушения гораздо легче избегать, когда их нет рядом.
«Все мы ― архитекторы собственного падения».
Слова Ашерона преследовали его по сей день.
Но, с другой стороны, каждый архитектор собственного спасения.
К сожалению, существует лишь одно существо, способное предсказать конечный результат. И, к счастью, оно по-прежнему вне игры.
Спит.
Ради всех ныне живущих, никому не нужно беспокоить этого зверя.
Вздохнув, Торн пересел к камину и уставился на языки пламени, разговаривающие с ним в тихом уединении одинокого дома. С помощью сил он переместил к себе свой напиток, и тихо провозгласил тост.
― Выпьем за будущее. Пусть оно никогда не принесёт мне того, чего я заслуживаю.
Сжимая древнюю скрижаль, Кессар вошёл в пещеру, где он с последними из собратьев скрывался от греческих даймонов, которые жаждали их крови. С помощью неё они могли ходить при дневном свете и помешать древнему проклятию Аполлона, наложенному на их вид.
Даймоны почти истребили их. Но с этим …
Это даже лучше щита Дагды.
― Что это, мой господин? ― Спросил Намтар, когда Кессар проходил мимо.
Тот улыбнулся своему заместителю.
― Наше спасение.
― Вы завладели щитом?
Кессар покачал головой.
― Кое-чем получше.
― Что может быть лучше, чем... ― Его голос прервался, когда он прочитал надпись на диске. ― Она настоящая?
― Да. Неужели не чувствуешь?
Намтар ухмыльнулся.
― Изумрудная скрижаль, ― благоговейно выдохнул он.
Обхватив щеку демона ладонью, Кессар кивнул.
― С этим мы не просто возродимся. Мы станем главными. Наступает новая эра. И мы будем повелителями. Даже боги склонятся перед нами.
Дикая радость вспыхнула на лице Намтара, когда он коснулся пальцем скрижали.
― Письмена немного стёрты. Сколько нам понадобится времени для восстановления деталей?
― Несколько месяцев. И всё. Тогда мы покинем эту дыру и отберём власть у Страйкера и его своры спати. Они горько пожалеют, что перешли нам дорогу. И пощады от нас не дождутся.
Эпилог
23 июня 2015 г.
Новый Орлеан
Кэдиган не мог насмотреться на самое дорогое личико во всей вселенной.
Своего сына.
И совсем не головастик. Или демон. Идеальный младенец. С человеческой внешностью.
Джозетта прижимала ребёнка к груди, пока малыш спал в полном покое и безопасности. Её кузина Эсси, акушерка, принимающая роды, недавно покинула комнату вместе со всем кланом Флора-Лэндри-Деверо, которых вызвали, как только у Джозетты начались схватки.
Они налетели в их дом в Новом Орлеане, как демоническая саранча, дабы засвидетельствовать сие событие, вынудив Кэдигана приставить Сими к двери, чтобы демоница не пускала их в спальню, пока они не удостоверятся, что у них родился ребёнок, а не головастик. Или что-то ещё, способное ввергнуть её семью в ужас.