В этот самый момент эмоции Кормака выплеснулись через край:
- Да чтож такое, мать твою!! Зациклился на этом поганом слове! И меня с ума сводишь! Собаки у тебя ничейные! Люди тоже ничейные! Сам-то ты чейный?!
Неожиданный вопрос застал Ракиту врасплох, он посмурнел, задумался. По лицу его пробежала тревога и сразу же скрылась за маской слабоумия:
- В данный момент или вообще?
Кормак от злости был готов рвать волосы на голове, но ничего сделать уже нельзя было. Спасать машину или гроб из кузова - чистейшее самоубийство. И ведь Кормак чуть не утонул только что, и неизвестно еще, насколько глубоко болото.
- Из жалованья твоего вычтут. И из моего, а еще по макушке надают. - Кормак безрезультатно старался оттереть грязь, застывшую на брюках.
- Скажи им, несчастный случай. - Ракита зевнул, демонстративно показывая, что будущие проблемы с начальством его не волнуют - Ты, кстати, так и не сказал спасибо, за то, что я тебя из болота вытянул. И за пощечину не извинился.
- Слушай, Ракитин, иди ты к черту со своими извинениями!
Некоторое время мужчины молча наблюдали, как служебная машина неторопливо пропадает в болотной трясине.
Кормак бросил в грязь истлевший окурок и спросил:
- Еще в пачке осталось?
- Только такое. - Ракита высыпал на ладонь табак. - Совсем забыл про эти закрома, держу их на случай, если закончатся сигареты.
- Ты всю мою пачку выкурил?
- Вместе выкурили. - Уточнил Ракита, протягивая горсть черной травки. - Будешь?
- Нет, сам травись этой гадостью.
Они еще немного постояли на месте, но уже не смотрели на погибающий автомобиль, а думали каждый о своем.
- Эх, хороший был фургон. - Кормак разминал шею. - Бестолочь ты. Прежде чем топить машину, бензин бы слил. Хоть что-то сохранили бы. Не додумался?
- Извините, главначальство, не додумался. - С издевкой, оголив клыки, ответил Ракита.
- Черт, и зачем я только связался с тобой?! Сидел бы ты у себя в гараже со своими псинами и ...
- Машину, думаешь, мне не жалко?! - Неожиданно разгорелся Ракита – А мне, может быть, жалко! И машину, и бензин, и голостанцию жалко! Ты знаешь, мне в этом мире только одного не жалко.
- И чего же? - Устало спросил Кормак.
- Людей не жалко. Пусть мрут как мухи, на здоровье! Только после смерти пусть, как полагается, не издеваются над живыми.
Ракита хорошенько затянулся самодельной папироской, а когда выдохнул, вместе с черным дымом вышла из него, кажется, и вся его пламенная душа. Лицо у него на миг скривилось от табака так, словно все люди мира пожелали ему скорейшей смерти.
- Ух, едкая безобразина! Давно крепкий такой не пробовал.
Мужчина кашлял, курил, и опять кашлял. И продолжалось это до тех пор, пока Кормак решительным тоном не обратился к нему:
- Прекращай себя насиловать. Сдохнешь ведь! Прям тут и положат.
- Не положат. Меня таким не убить. А если кто попробует, то пусть постарается. Так даже интереснее.
Кормак решил больше не заговаривать с Ракитой - устал от него за день. Мысленно продолжая ругать шофера, он в последний раз обернулся к болоту, чтобы попрощаться с автомобилем и извиниться перед человеком в кузове, для которого это болото с настоящего времени становится вечным, никому не известным захоронением.
После такого странного прощания мужчина развернулся и поплелся по дороге в обратную сторону, в исследовательский центр. Ракита не сразу заметил удаляющегося товарища:
- Эй, ты куда?
- Назад пошли. Хватит с нас.
***
Шли долго, ни о чем, конкретно не разговаривая, иногда лишь перебрасывались парой-тройкой фраз и замолкали. В сумерках солнце, навеселившись за день, мирно спускалось с неба.
- А мы с тобой, как думаешь? - Начал издалека Ракита.
- Что?
- Может, и мы тоже, такие же? Ну, ничейные.
- Это почему же? - Кормак крякнул от таких смелых рассуждений друга. - В чем наша ничейность проявляется?
- Живем, топчемся, копошимся, но без особого понимания. Как те собаки из гаражей, гайки глотающие. Исчезнем неожиданно, так и не заметит никто. А если заметят, то настолько неважным это покажется, что даже к гробам с нашими телами приложат чужие фотографии с чужими именами.
- Что же это? В молодости - юношеский максимализм. А сейчас, что?
- Старческий минимализм.
- С чего вдруг ты себя в старики записал?
- На Мирного насмотрелся. Немало параллелей провел. Оказывается, похожи мы с ним. Оба дожили до такого, что и хоронить некому.
- Так уж и некому?
- А кому? У меня никого нет. Из друзей только ты остался. И то, потому что мы работаем в одном месте. А вот, умру я, и кто хоронить будет? Ты?
- Нет, меня, конечно, извини, но я не буду тебя хоронить.
- И я тебя хоронить не собираюсь. И не в дружбе дело. Просто, так устроено в жизни.