– Да… Друзья… – эхом откликнулась Рей. – Я не… Я знаю, что такое дружба, но у меня… У меня никогда не было друзей. Почему я не жила как другие дети? Это же ведь так… интересно!
Неожиданный всплеск эмоций Первой вызвал у меня улыбку, хотя в глубине меня сердце, словно бы сжалось в ком.
Вот передо мной сидит ещё совсем ребёнок, у которого никогда не было детства. И никогда уже не будет – теперь мы все на войне, а на ней взрослеют слишком быстро. Никогда не желайте стать взрослыми – это всё равно рано или поздно случится, но самое счастливое время уже будет потеряно навсегда. Детство – этап, когда не нужно думать о будущем, когда за тебя всегда примут нужное решение, присмотрят и помогут…
Я бы хотел вернуться туда. Где нет забот, а все тревоги надуманы и ничтожны…
Но я не могу этого сделать, а Рей просто некуда возвращаться.
– Ты мой первый друг, – всё так же тихо произнесла Рей. – И единственный.
– А как же командующий Икари? – брякнул я, но тут же пожалел, памятуя о прошлой реакции Первой.
– Это другое, – покачала головой Рей. – Командующий единственный, кто всегда был рядом со мной, кто заботился обо мне. Но он мой командир. И он никогда… не пытался стать настолько ближе. Я всегда знала, что между нами есть дистанция.
Слова Аянами откровенно поражали – никогда доселе она не была со мной столь откровенна. Видимо, она действительно ОЧЕНЬ сильно переволновалась, когда я вступил в сражение с Самсиилом…
– А между нами нет?
– Нет, – покачала головой Первая. – Я этого не чувствую. Другие люди всегда сторонились меня, а ты нет. Почему другие так ко мне относятся? Что во мне не так? Я чем-то отличаюсь от них?
– Конечно же, ты отличаешься от них! – с жаром воскликнул я. – Мы все разные, и в этом наша сила – на свете не бывает двух одинаковых людей. Главное – понять, что же нас отличает от других и плохо ли это или хорошо. Понимание этого, даёт нам шанс лучше понять себя…
Твою мать, куда меня несёт!.. Мне что, лишний шприц не в то место вогнали, и именно от этого я так брежу? Хм, а ведь такое ощущение, что я это всё уже где-то слышал, а не сам, на ходу придумал…
– Наверное, ты прав, – задумчиво уронила Аянами. – Но всё-таки, почему другие сторонятся меня?
– Возможно, они просто боятся тебя… – осторожно предположил я.
– А почему они меня боятся? Разве я внушаю людям страх? Не понимаю.
– Страх может возникнуть и из простого непонимания чего-нибудь… Просто ты слишком сильно отличаешься от других, они тебя просто не понимают, и именно от этого возникает непонимание, страх и отчуждение…
– А ты? – в упор спросила Первая.
– А что я?
– Ты меня не боишься? Ты можешь меня понять?
– Вряд ли, – усмехнулся я. – Я и себя-то порой не понимаю… Но мы с тобой похожи, Рей, поэтому нам и легче найти общий язык. Меня тоже никто не может до конца понять и сторонились бы, если бы я не пытался это преодолеть… Да… Другой вопрос – как хорошо это у меня получается? Хм… Ну да ладно…
– Когда сегодня… – несколько нерешительно заговорила Аянами. – Когда сегодня ты вступил в бой с Ангелом, мне внезапно захотелось оказаться в своей Еве рядом с тобой… Помочь, прикрыть – как ты говорил, стать напарником. Я попросила капитана Кацураги послать меня в бой, но она мне отказала…
– И правильно сделала, – я дотронулся до здоровой руки Рей и легонько сжал её тонкие и прохладные пальцы в ладони. – Тебе ещё рано в бой, вот выздоровеешь окончательно – тогда да…
– Я буду твоим напарником в следующем сражении? – спросила Аянами, пристально глядя мне в глаза.
– Непременно, – через силу улыбнулся я, не отводя взгляда.
Красноватые глаза Первой отчего-то напомнили мне маркер системы прицеливания Евы – треугольник и трёхлучевая звезда. Вот они совмещаются, наведение, прицел, Огонь!..
Перед глазами встала сцена нашего следующего с Аянами боя – в моих руках позитронная винтовка, по мне стреляет Рамиил, Рей с щитом прикрывает меня. Щит в руках Прототипа медленно плавится, а затем начинает таять, словно воск, и броня Евы-00…
Я моргнул, прогоняя прочь наваждение. Вокруг меня вновь была больничная палата, а не контактная капсула Юнита-01, а в руках не джойстики управления, а… Хм, рука Рей?
Отчётливо почувствовав, что слегка порозовел, я убрал, а скорее даже одернул свою руку от руки Аянами. Уж больно неоднозначно выглядела ситуация для стороннего наблюдателя – сидят двое, смотрят друг на друга, держатся за руки…
– Ну, всё, Рей, – ласково сказал я. – Иди, отдохни, а то наверняка же всё время на ногах была… Да и я заодно отдохну, чтобы в норму побыстрее придти…
Мне отчего-то стало немного неловко находиться рядом с Первой – наверное, всему виной были её неожиданные откровения… Мне требовалось время, чтобы всё это обдумать и осмыслить в одиночестве.
– Пока, Рей, – мягко улыбнулся я. – Иди, мы с тобой скоро увидимся.
– Как скажешь, Синдзи.
Рей поднялась со стула и пошла к выходу, но у самой двери она на короткий миг обернулась, и…
– Пока, Синдзи.
И вышла из моей палаты.
А я остался гадать, привиделось ли мне, или я действительно увидел первую улыбку Аянами. Лёгкую, ещё совсем несмелую, но оттого не менее настоящую и искреннюю…
Кто ты, Аянами Рей?
Всё ещё ребёнок? Или уже солдат на этой проклятой войне?
Солдат, от которого может зависеть исход сражения, где ставка – миллионы жизней. Ребёнок, который вынужден играть во взрослые игры, где ставка не победа-проигрыш, а жизнь-смерть. А за что может быть готов умирать тринадцатилетний подросток? За свою уютную и спокойную жизнь, за своих родных и друзей, быть может, за свою детскую и наивную любовь – умирать, пока ещё не знаешь, что такое смерть по-настоящему.
Я знаю и понимаю, за что сражаюсь.
Это я сам, это мои друзья, Рей, Мисато, солдаты, сражающиеся бок о бок со мной, просто жители Токио-3, а может быть и всего мира. Я старше и боюсь смерти сильнее, но зато могу придумать себе знамя, символ, идеал, за который буду готов умереть. И если понадобится, то умру.
За что я дерусь сейчас? За возможность изменить будущее этого мира, за возможность спасти других…
Этот мир чужой для меня, но по-настоящему жить я начал только оказавшись в нём. Парадокс, не правда ли? Выдуманный кем-то мир оказался ближе реального. Хотя, парадокс ли? Может быть, это тоже была просто попытка сбежать от реальности в иной, выдуманный мир, где можно наконец-то ощутить себя героем…
Евангелионы, Ангелы, НЕРВ, ЗИЭЛЕ, Комплементация…
Это вершина пирамиды. А кто же стоит в основании? Люди, конечно же, люди, самые обычные люди… И теперь я сражаюсь ради них? Да, пожалуй. Ведь так всегда было и всегда будет – кто-то должен стать выкупом за многих других.
Я знаю, за что сражаюсь. Быть может, до конца не могу это выразить, но знаю. У меня есть за что сражаться.
А вот за что сражается Рей? Что стоит за её безликими «есть» и «так точно»? У неё ничего нет, её ничего не держит в этом мире – ни семьи, ни друзей, ничего… Корабль, сорвавшийся с якоря, и уносящийся в штормовое море.
Аянами не нужно вправлять мозги, ей не нужна помощь психиатра – ей нужны якоря. То, что держало бы её в этом мире, ради чего она смогла бы здесь жить, а не просто существовать без цели и желания. Чтобы она не захотела когда-нибудь провести Третий Удар. Чтобы человек в ней победил Ангела…
В чьей это власти? Я не знаю. Мой отец может приказать ей умереть, но не сможет приказать жить. Да и не решаются эти дела с помощью власти. Чтобы удержать Рей в этом мире, я плету тонкие нити из самого себя, отдавая частички себя. Словно терпеливый паук, плетущий сеть, где нити – это часть меня.
Но сдержу ли я Рей в своей сети? Не знаю. Возможно, что нет, но я просто обязан попробовать. Пускай уж лучше я буду сожалеть о том, что сделал, чем о том, что не сделал…
Пускай, Аянами, у тебя будет, за что жить и за что умирать. Именно в этом наше отличие от бездушных механизмов…