Конечно, идеалом для индивидуума должно быть наиболее свободное проявление своей личности, наиболее соответствующие этой личности развитие и совершенствование. Но в том-то и дело, что крайний индивидуализм есть уничтожение всякого развития, всякой свободы, потому что и развитие, и свобода возможны только при соединении многих сил, при взаимном сотрудничестве для достижения общих целей. Хороша была бы свобода такого индивидуалиста, если бы он для получения какого-нибудь каменного ножа или топора должен был обтачивать его неделю, если не больше! А если он рассчитывает купить и нож, и топор у других людей, он уже входит с ними в известные условия обмена, т.-е. подчиняется требованиям общественного закона спроса и предложения.
Или он должен украсть и нож, и топор, и ружье. Но... в таком случае с ним поступят, как с вором, т.-е. запрут этого „сверх-человека“ в кутузку. Если же он сам захочет сделать себе нож и топор, то... пока сделает, умрет от голода, как раб природы и собственного желудка, покаравших его за его безумие.
Я не буду возражать против психологической части воззрений, изложенных выше. Преувеличения здесь очевидны. Лишь до известной степени справедливо, что разум не играет в поведении людей такой первенствующей роли, какую ему давали догматики и рационалисты. Но именно моральное воспитание ставит одной из своих целей — выработку в людях наибольшего подчинения разуму, а не мимолетным влечениям, порывам, аффектам. И такого рода самосдерживание ставится современной наукой в тесную связь с физиологией нервной системы, с возможностью выработки в мозгу тех элементов, которые проф. Сеченов назвал задерживающими центрами, а некоторые другие физиологи, не признающие специальных центров задержки, признают, однако, самый факт ее и возможность ее развития путем упражнения и привычки.