- Отпусти! А-а-а-а-а-а! Отпусти, прошу!
Так кричал человек, находящийся в тесных объятиях монстра. Правая рука аккуратно сжимала страдальца. Этот урод поднес человека к своей пасти. Голова в разы превосходила человеческое тело.
- Нет, нет, нет, а-а-а-а-а-а-а!
В ответ на это гигантская тварь издала оглушающий рев. Воздух, исходивший из омерзительной пасти, был настолько силен в своем потоке, что частично сорвал кожу с этого человека. Несчастный даже после такого остался жив, хоть и издавал теперь только ни менее приятные хриплые звуки. Кривые и острые зубы с удовольствием откусили верхнюю часть тела, впоследствии тщательно прожевав мясо и кости. Кровь и органы сочились изо рта, из-за неуклюжего жевания большого существа, ладонь которого стала еще темнее. Естественный цвет Лифрѝма помешался с человеческим содержимым.
И тут вроде бы пришла пора расстаться с рассудком. Существо настолько поразило Флеминга своим видом, что на некоторое время поначалу все именно так и произошло. Но, впоследствии, приступив к трапезе, кровавое и жестокое зрелище заставило рассудок нашего героя или злодея удариться о стенки помещения безумия, отрекошетив того обратно в комнату, где ему снова пришлось обрести исходное состояние. Настолько был поражен Хестон.
Конечно, любой другой мог позволить себе заметить, как с положения «стоя» он переместился в положение «сидя». Любой, кроме Хестона. Одурманенный кровавой оперой, ошарашенному мужчине лишь оставалось наблюдать за происходящим. Вот чего ему точно не хотелось, так это того, чтобы кислотно-зеленый здоровяк приметил его. К сожалению, примерно такая картина судьбы выложилась перед ним. И тут он подумал: «Герой я или злодей…, уже неважно». А ведь он достаточно смелый. Не согласитесь? Сформировать такую четко выраженную мысль в такой нечетко ясный момент.
Ленивый взгляд одного единственного воспламененного огнем глаза, пал на Хестона, словно многотонная ноша. К счастью, прикинув «что к чему», стало ясно, терпеть надо будет недолго. Один шаг, вибрация земли, второй шаг, вибрация земли, и так из раза в раз. Безумная многотонная масса шла целенаправленно по направлению к Флемингу. Тяжелые руки повалили несколько деревьев дуба и бука. С тяжелым треском те завизжали под менее массивными, но мощными ногами с желтыми ногтями, что могли сойти за рыцарский щит. Мужчина открыл рот, собравшись громко закричать от безысходности, как вдруг его перебило прозвучавшее прямо над ним неожиданно, пронзительно и давяще:
- Dòratc to òna motòp, Hаzadroòm! (Отойди от него немедленно, Хазадру̀м!)
После такого повелительного тона Хестона опрокинуло на три кувырка вперед. Единственное, о чем он подумал в этот момент, что это на почти три метра больше к зеленому гиганту. Однако отнесло его не из-за громкости, грубости или внушительности такой тирады на непонятном ему языке, а той волны неведомой силы, взорвавшейся позади него. На землю упал кто-то или что-то очень тяжелое.
Выдавив лицо из остроигольной травы луга, пришлось принять неизбежность своей скоропостижной гибели. Человечина такая хрупкая... В полете Флеминг разбил часть лица и рассек бровь. Кровь стекала по его лицу, пачкая довольно неплохую рубашку. Утерев, наверное, поломанный нос, он развернулся, дабы познакомиться с причиной своих увечий, да вот боюсь, сделать это лицом к лицу практически не представлялось для него возможным. Первым из увиденного были мускулистые ноги, обутые в меховые ботинки. Дальше шли серо-голубые штаны весьма прочной ткани, получаемой из шерсти Улинва̀ла с Киарданио̀нских земель. На теле находились одни только мускулы и мохнатая поросль в области груди. Это существо намного больше походило на человека, практически ничем от него не отличаясь, кроме пепельного цвета кожи, фиолетовых глаз и внушительного размера, как и у гиганта напротив. Густая борода так же украшала лицо человекоподобного громилы.
- Hа̀…, hа̀za…, droòm…
Несвязное блеяние своего собственного имени из прошлого. Единственное, что смог выдать обезумевший Угѝзос, видоизменившийся до неузнаваемости. Существа одного вида стояли лицом к лицу. И лишь одним Богам было известно, стоит ли один из них просто или на стороне Флеминга. Только им, тем, кто даровал селито̀нский язык народу Угѝзосов.
Из леса пожаловали новые гости. Кроны деревьев воспели в честь своих защитников. Ими были простые люди. Правда сказать, этих простыми обзовет только самый недоразвитый ум на всем белом свете. Позади человекоподобного Угѝзоса кроны деревьев воспели песнь одиночества и силы воли. Томная, но воодушевляющая одновременно, она заставляла чувствовать серьезность всех тех лиц, явившихся на поле предстоящей, по всей видимости, битвы. Люди выстроились позади своего гигантского защитника, помощника или просто друга, ведь они так были на него похожи. И тут, Флеминг смог их рассмотреть, утерев с лица очередную порцию крови, заливавшую один глаз.