Слабый шорох вдоль стен
Мягкий бархатный стук
Ваша поступь легка
Шаг с мыска на каблук
И подернуты страстью зрачки,
словно пленкой мазутной
Любопытство и робость
Истома и страх
Сладко кружится пропасть
И стон на губах
Так замрите пред мертвой витриной, где выставлен труп мой.
Я изрядный танцор — прикоснитесь желаньем, я выйду
Обратите внимание — щеголь, красавец и фат
Лишь слегка потускнел мой камзол, изукрашенный пылью
Да в разомкнутой коже оскалиной кости блестят.
На стене молоток
Бейте прямо в стекло
И осколков поток
Рухнет больно и зло
Вы падете без вывертов — ярко, но просто, поверьте.
Дребезг треснувшей жизни
Хрустальный трезвон
Тризна в горней отчизне
Трезво взрезан виссон
Я пред Вами, а Вы предо мной — киска, зубки ощерьте
И оркестр из шести богомолов ударит в литавры
Я сожму Вашу талию в тонких костлявых руках
Первый танец — кадриль, на широких лопатках кентавра
Сорок бешенных па по-над бездной, чье детище — мрак.
Кто сказал "Казанова не знает любви" — тот не понял вопроса
Мной изведан полет на хвосте перетертого троса
Ржавый скрежет лебедок и блоков — мелодия бреда
Казанова, прогнувшись, касаткой ныряет в поклон менуэта
За ключицу держитесь
Безудержный пляс
Не глядите в замочные скважины глаз
Там, под крышкою черепа, — пыль и сушеные мухи
Я рукой в три кольца обовью Ваш каркас
А затем куртуазно отщелкаю вальс
Кастаньетами желтых зубов
Возле Вашего нежного уха.
Нет дороги назад — перекрыта и взорвана трасса
И не рвитесь из рук — время криво, и вряд ли право
Серный дым заклубился — скользим по кускам обгорелого мяса
Вдоль багряных чертогов Властителя Века Сего.
Что Вы вздрогнули, детка, Не Армагеддон.
Это яростный рев Похотливых валторн
В честь одной безвозвратно погибшей, хоть юной особы.
И не вздумайте дернуть крест-накрест рукой
Вам же нравится пропасть
Так рвитесь за мной
Будет бал в любострастии ложа из приторной сдобы
Плошки с беличьим жиром во мраке призывно мерцают
Канделябры свихнувшейся, пряной, развратной любви
Шаг с карниза, рывок на асфальт, где червем отмокает
Прах решенья бороться с вакхическим пульсом в крови.
Кто сказал Казанова чарует лишь с целью маневра?
Мне причастен пикантный полет на хвосте перетертого нерва
Мой полет сокрушит Гималаи и гордые Анды
В монотонной свирепости черной и злой сарабанды
Треск разорванной ткани
Бесстыдная мгла
В обнаженной нирване
Схлестнулись тела
Шорох кожистых крыл — нас баюкают ангелы ночи
Диким хмелем обвейся
И стыло смотри
Как звезда эдельвейса
Раскрылась внутри
Как вибрирует в плеске соития мой позвоночник
Хрип дыхания слушай, забудь про шаги на дороге
Там пришли за тобой, только это до времени ждет
Ты нагая взойдешь на разбитые черные дроги
И безумный возница оскалит ликующий рот
Леденяще и скупо Ударит Луна
Содрогнется над крупом Возницы спина
Завизжат на дорожных камнях проступившие лица
В тусклых митрах тумана
Под крыльями сна
Расплетут пентаграмму
Нетопырь и Желна
И совьют на воздусях пылающий бред багряницы
Но не помни об этом в упругом пьянящем экстазе
Выпестовывай сладость мучительной влажной волны
Звезды рушатся вбок, лик ощерен и зверообразен
Время взорвано зверем и взрезана кровля спины
Кто сказал "Казанова расчетлив"- тот врет неумело
Я люблю безоглядно врастать в прежде чуждое тело
Полночь, руки внутри, скоро сердце под пальцами брызнет
Я пленен сладострастьем полета на осколке взорвавшейся жизни!
Снова — шорох вдоль стен
Мягкий бархатный стук
Снова поступь легка
Шаг с мыска на каблук
И подернуты страстью зрачки, словно пленкой мазутной
Любопытство и робость
Истома и страх
Сладко кружится пропасть
И стон на губах
Подойдите.
Вас манит витрина, где выставлен труп мой.
Оглавление
Восхождение черной луны
Луна над кармелем
Радость моя
Рассказ короля-ондатры о рыбной ловле в пятницу
ТАНЕЦ КАЗАНОВЫ
Загрузка...