Я повернулся туда — и мне померещилось, будто кто-то скрылся за углом. Но я понимал: это лишь игра воображения; иногда видишь то, что ожидаешь увидеть, а здесь само место располагает к тому, чтобы чудилась всякая чертовщина.
— Когда кажется, креститься надо, — буркнул я и сменил тему: — Тебе тут кладбище на глаза не попадалось?
— Кладбище? — переспросил Виталик в замешательстве.
— Ну да, кладбище. Погост деревенский.
— Когда ехали, точно не видел.
— Пойду погляжу с другой стороны ручья, — сказал я, завинчивая крышку термоса. — Если был мост, то не просто так ведь. Со мной пойдешь?
— Лучше здесь посижу.
Бревна оказались не такими гнилыми, какими выглядели издали. Надломленной серединой они касались воды, однако по ним можно было перейти на другой берег не замочив ног. Дальше в лес тянулась грязная неровная дорога. Поперек лежали гнилые стволы. Вскоре я наткнулся на возвышенность, где приютилось крошечное кладбище — всего могил шестьдесят, многие превратились в покрытые мхом бугорки без опознавательных знаков. Кое-где сохранились ржавые оградки, кое-где — черно-белые портреты и таблички с именами. Мох, плющ и болотная влага медленно, но неотступно отвоевывали территорию, захваченную слабым, жалким временщиком — человеком.
Мой взгляд уловил легкое движение сбоку, на периферии зрения. Я повернул голову. Неуловимый незнакомец мелькнул среди деревьев — человеческая фигура в серых одеждах, что сливались с октябрьским пейзажем. Деталей я разглядеть не успел.
«Вдруг это кто-то из потерявшихся грибников?» — подумал я и ринулся следом, окликая:
— Эй, подождите!
Пару десятков метров я продирался сквозь бурелом, изредка останавливаясь, чтобы прислушаться. Ни шагов, ни треска — все тихо. Только набирающий силу дождь шумел фоном.
Показалось? Леший шутки шутит?
Я уже собрался было повернуть назад, как вдруг заметил впереди просвет. Добравшись до него, я оказался на поляне. Это был расчищенный круг идеальной формы, по краям симметрично возвышались замшелые камни — на каждом один и тот же выдолбленный рисунок — примитивное изображение козлиной головы. Посреди поляны стояло громадное дерево — тысячелетний дуб с чернеющим, словно разверстая пасть, дуплом на пятиметровой высоте.
Картина казалась неземной. Она меня настолько приковала, что я не сразу заметил поодаль стройную девушку лет двадцати с безупречно правильными чертами бледного лица. Грубая невзрачная одежда маскировала ее на фоне октябрьской серости. Волосы тоже были грязно-серыми, словно она поседела раньше времени. На лице читались беспокойство и страх.
— Вам помочь? — спросил я громко.
Она на пару мгновений задержала на мне полный отчаяния взгляд и скрылась среди деревьев так ловко и плавно, как угорь, изгибаясь всем телом, исчезает в водорослях.
Я остался стоять в растерянности. В моей голове возникла неприятная тяжесть.
Пока я возвращался, налетел злой ветер. Проливной дождь хлестал плетью. Местность превратилась в одного громадного, разъяренного сивого зверя.
Эдик, Кирилл и Виталик стояли у машины, натянув на головы капюшоны. Угрюмо ссутулившись, они курили «по-солдатски».
— Нашел что-нибудь? — спросил у меня Эдик, которого шеф назначил ответственным за выезд.
— Кладбище старое, — ответил я. — Больше ничего.
Что-то удержало меня от упоминания о поляне с кругом камней и о загадочной девушке, в реальности которой я сам не был до конца уверен.
— Тогда снимаем кусок и валим отсюда, — сказал Кирилл — оператор и по совместительству водитель. На его «дастере» мы сюда и прибыли. — Дождь усиливается, — объяснил он. — Дорога скоро размокнет — не взберемся на эту горку даже пешком.
Мы записали короткий репортаж на фоне брошенной деревни, быстро темнеющего неба и сердито шумящего безлистого леса. Виталик брякнул в микрофон пару дежурных фраз — мол, добрались аж до деревни Нигур на самом краю земной плоскости, но следов незадачливых грибников так и не обнаружили.
Тем временем дождь усилился многократно. Лило как из ведра. Ручей пузырился, распухал, поднимаясь к кромке берегов. Мы впопыхах побросали в багажник оборудование. Эдик, Виталик и я остались внизу, чтобы «дастеру» было легче подняться на косогор. Кирилл завел мотор, с минуту подождал, пока он прогреется, и, для разгона отъехав задом к ручью, рванул наверх. В первые секунды внедорожник уверенно карабкался, но на середине подъема вдруг забуксовал, поборолся еще несколько мгновений, а затем, скользя колесами по жидкой грязи, полубоком сполз вниз.
Кирилл повторил попытку — с тем же результатом.