— Ан! — продолжал надрываться священник. Он стоял в одних штанах около стола. Несмотря на страх, он умудрился снова разжечь огонь, и теперь топтался в узком круге света. Подходи и убивай. Когда Ан подошла к их закутку, он швырнул в неё несколько приготовленных к растопке дощечек. — Не подходи ко мне!
— Заткнись, — прорычала Ан и пробежала мимо него. Со стороны второй лестницы раздавались стук и лязг железа.
Священник, узнав её, истерично расхохотался и, схватив головёшку, побежал следом.
— Что это было?!
— Твари, — огрызнулась Ан. Она тихо просвистела, подзывая Кела. В ответ на её призыв в темноте появились оранжевые глаза. Ан увидела силуэт зверя над лежащей тварью. Шептунья лишилась головы, а её огромные руки торчали в разные стороны, как ветки сухостоя. Кел, узнав её, на трёх лапах ковылял к хозяйке. Ан упала перед ним на колени и быстро ощупала его голову и плечи. Зверь мешал ей, тыкаясь мордой в руки, а Меркий суетился и совал головёшку прямо перед линзы. Система ночного видения из-за него истерично мигала и слепила.
— Прекрати, — она отпихнула святошу и ощупала бока Кела. Обнаруженное ей не понравилось. Вторая шептунья сумела поддеть несколько пластин и влезть в нутро железного зверя. Разбить адамантиевый сердечник ей было, разумеется, не под силу, но несколько мышц она умудрилась погнуть.
Кел лёг около её ног и перевернулся, подставляя хозяйке пострадавший бок.
— Что случилось?! — просипел Меркий. Священника мелко трясло.
— Заткнись.
— Что это было?! — закричал Меркий. Ан встала и отвесила ему затрещину. Не сильную, но священник отшатнулся.
— Не шуми! Хочешь, чтобы за тобой ещё кто-нибудь пришел?! — Она взяла его за плечо и отвела обратно к потухшему костру. Кел проковылял следом.
— Ещё?! — икнул Меркий. Ан разжала пальцы. Он рухнул на пол и пополз под стол. Ан зло оглянулась на чернорясого и ничего не ответила. Она молча влезла в сумку и достала фонарь. Потом отцепила от пояса нож и перекинула его чернорясому. Вдруг пригодится?
— Сиди на месте и не лезь мне под руку, — она заставила Кела лечь и посветила ему в бок. Так и есть, мышцы погнуты так, что он не может двигать лапой. Ничего, что Ан не смогла бы исправить сама. Но на это нужно время, а его у неё не было.
— Потерпи, мой дорогой, — она достала из сумки моток ленты, нарезанные куски тросов. Запах сладости практически прошёл. Сколько бы не было тварей, от первой атаки они отбились.
— Что ты делаешь? Он ранен?
— Да, — Ан сложила пострадавшую лапу и примотала её к туловищу Кела, чтобы не болталась. Днём, если они доживут, при свете дня она снимет мышцы и выправит на первом же достаточно ровном куске бетона. Пока же придётся довольствоваться лишь этим.
— Как… Эта тварь… Это… — висельник принялся стучать зубами. Ан захотелось ударить его.
— Заткнись.
Она убрала остатки ленты в сумку. Теперь осталось решить, что делать дальше. Она поднялась на ноги, чтобы вернуться к убитой Келом твари, хотя и так знала, что найдёт на ней ошейник.
— Ан, там! — внезапно взвыл Меркий. Ан оглянулась и метнулась к ружью. За окном рядом с местом их ночёвки светилось нечто округлое. Свет висел прямо перед грязным стеклом, превращавшим его в расплывчатое нечто.
— Ан, что это?! — чернорясый упал и заполз под стол. То ли безнадёжный трус, то ли наконец-то понял, что только мешается.
— Заткнись, — Ан подняла дробовик. Перед сном она осмотрела оружие и зарядила его. Оставалось надеяться, что она не забыла, как им пользоваться по назначению.
Светлое пятно не двигалось. Потом медленно просочилось сквозь окно. Ан выстрелила. Во все стороны брызнули осколки, но пятно осталось невредимым. Круглое облачко света изменилось и приняло форму небольшой человеческой фигуры.
— Ты убила моих зверей, — мягкий, искажённый, словно пришедший издалека голос звучал ровно. Понять по нему, кому он принадлежит, мужчина или женщине, было невозможно. — Зачем?
Ан послала его. Грязный колдун. Как она их ненавидела. Почему их не истребили всех до сих пор не истре? Твари, уроды, дегенераты, чёртовы фокусники.
И ружьё против него не поможет. У обманки нет своего тела, это иллюзия, поддерживаемая разумом чёртового колдуна. Она нужна, чтобы потянуть время.
— Чего тебе надо?
— Я хочу поговорить. Ты не узнала меня?
Ан снова послала его. Меркий трясся под столом. Кел зарычал. В свете нарастающего сияния обманки он стал похож на чёрного демона.
— Священник, закрой глаза!
— Ты не одна? Познакомь меня со своим другом. Где он? Я его не вижу.
Ан послала его в третий раз.
— Ты очень грубая. Тебе же хуже!
Ан не стала дожидаться, чем именно будет хуже, и перекатилась в сторону, под стол. Меркий, которого она сшибла и придавила, взвыл от боли. По векам ударила вспышка света. С грохотом упал Кел. Ан выждала ещё немного и открыла глаза. В нос ударил запах опалённого дерева и пластика. Кел несколько раз лягнул воздух лапами, и перевернулся со спины обратно. Ан потрогала неподвижного святошу.
— Ты жив?
— Мой глаз!
— Ты его открыл, что ли? — прошипела Ан. Священник замотал головой и схватил её за руку.
— Он нас убьёт?! Он Разрушитель!
— Заткнись, — она отвесила ему затрещину. Меркий немедленно умолк. Ан подняла с пола ружьё и подошла к окну так, чтобы её не было заметно снаружи. Приближалось утро, и хмарь на востоке стала светлеть. Окно выходило к служебному выходу театра. На небольшой дворик смотрели пустые окна домов-ульев. На заасфальтированной площадке до сих пор стояли остовы самоходных машин, брошенных хозяевами, когда Город погиб.
Внизу никого не было.
— Сиди тут, жди. Понял? — Ан вернулась к священнику. — Я сама справлюсь. А то умрёшь.
Он кивнул.
— Я за тобой сама приду.
Ан свистнула Келу и бесшумно двинулась к дальней служебной лестнице.
11
— Диплом я получу в конце весны, после защиты, — Ан закрыла глаза и представила отца. Судя по ужасному звуку и помехам, он воспользовался каким-то архаичным телефонным автоматом. Неужели они ещё где-то остались? Ан так и видела это место: старые дома, старые машины, грязь, ощущение безысходности. Посреди всего этого уныния стоит ржавый столб, на котором висит ржавый телефонный автомат с огромной неудобной трубкой. Возможно, он старый настолько, что в нём даже есть приёмник для монет. И отец. Здоровенный, в старой поношенной куртке с кучей карманов, высокий настолько, что ему приходится нагибаться под козырек, чтобы приложить трубку автомата к уху.
Нет, Ан не была удивлена, что отца занесло в такую дыру. Она
просто радовалась, что он наконец-то позвонил.
"А чего так рано?"
— Я защищаюсь досрочно.
"Так можно?"
— Ага, если сумел сдать все экзамены и написать выпускную работу вовремя.
"Здорово", Ан послышалась нотка грусти в голосе отца. "Ты молодец".
— Ага. Ты обещал в этом году взять меня с собой, помнишь?
"Не помню".
— Пап, я соскучилась, я хочу на море, а ты мне его обещал.
"Съезди с Рем. Или этим, Келом".
— Я хочу с тобой. Я уже всё решила и спланировала.
"Если твой дед согласится с этими планами», отец продолжал
отнекиваться, хотя Ан слышала, как изменился его голос. Ее старик любил, когда она его уговаривает. Как подозревала Ан, этим он утешал себя, что все еще нужен ей. "На мои ему уже давно покласть".
— Уже согласился.
"Что, так просто?"
— Ну… да. Какое ему вообще до меня дело? Сказал только… — Ан
прикусила язык. Дед охотно одобрил ее план, пока она настаивала ему в кабинете новую систему освещения, и без вопросов выделил деньги. Только потребовал всю поездку следить за отцом, чтобы он не встревал в неприятности. Это было унизительное требование, и отцу незачем знать о нём. — Чтобы я не устраивала ему неприятностей.
"Старый урод!"
— Пап!
"Это от него одни неприятности!"
— Па-ап! Прекрати кричать!
"Да я спокоен, как… спокоен, короче. Значит, хочешь со мной
поездить?" Ан улыбнулась в трубку. "Хорошо, выбирай, куда. Я приеду к вам… домой числа тридцатого".