Нихром

- Здравствуй, брат Альдаир, - перекрестил он меня. - Чего желаешь ты, войдя в дом Бога?

• - Исповедоваться. Я был грешен.

• - Иди в конфессионал и жди меня.

Конфессионал — это по простому деревянная кабинка для исповедания, как и всё в этом соборе был прекрасен до изумления. К сочетанию красного дерева, кедра, морёного дуба добавлялась великолепная резьба и инкрустация. Можно было просто стоять снаружи и любоваться на работу мастеров прошлого, но мне нужно всё таки внутрь, а передо мной образовалась уже немаленькая очередь из десятка человек.

• - Тут люди стоят, - заявил мне один из прихожан в сером деловом костюме, когда я, не особо глядя на остальных, встал первым у входа в кабинку.

• - Я вижу. Но мне нужно, - спокойно ответил я.

• - Всем нужно! Мы должны ещё на работу успеть, - мужик начал срываться на фальцет.

• - Я рад за вас. Но мне действительно нужно, - я небрежно расстегнул куртку, оголяя свой ворот, где после нажатия на кольцо на правой руке, обнажилась колорадка, белый воротничок священика.

• - Отец... - опешил прихожанин. - я не заметил.

• - Ничего страшного, сын мой, - успокоил я его, положив руку на плечо. - Не беспокойся, я не долго.

Больше никто из очереди недовольство не высказывал, и я спокойно подождал минут десять, пока Отец Павел, мой духовный наставник, не вошел в конфессионал с другой стороны.

• - Здравствуй отец мой, я согрешил, - поприветствовал я своего наставника, усаживаясь на скамью. Нас разделяла деревянная стенка с решетчатым окном, но Павел это окно открыл, ибо не было в нём сейчас смысла.

• - Какой грех за тобой? - спокойно и монотонно ответил он мне.

• - Я не смог совладать с собой и съел в этот пост китайской лапши с верблюжьим горбом. Это грех чревоугодия и это очень меня беспокоит.

• - Это тяжелый грех, сын мой, - после небольшой паузы ответил отец Павел. - Прочитай триста раз «Отче наш» и двести раз «Аве Мария», а так же три дня употребляй в пищу только хлеб и воду, и Бог простит тебя.

• - Сурово. - покачал я головой. Зря я начал играть с наставником, он терпеть этого не мог. Вот и поплатился, вместо сотни молитв, пять сотен. Но самое страшное — хлеб и вода. Я люблю вкусно поесть, и отец Павел об этом знает.

• - Не сурово, а милосердно. Лишь своим аскетизмом ты сможешь искупить этот свой грех, - чинно произнес он, и после минутной паузы добавил. - А не беспокоит твою душу какое другое деяние?

• - Беспокоит, отец, - перестал паясничать я. - Этой ночью в объятия Господа Нашего Исуса Христа я отправил грешницу. Разбитой бутылкой разрезал её сердце.

• - Оставил ли ты следы в том месте?

• - Нет, следов я не оставил. Любой полицейский инспектор сделает вывод, что это самоубийство. На меня никто не выйдет.

• Не является убийством то, что совершено во имя Господа Нашего Исуса Христа, - монотонно пробубнил отец Павел. - Святая церковь указала тебе на грешницу. И нет в том греха, чтобы грешника отправить на суд божий раньше, чем этот грешник желает. Так что можешь примириться с мыслью о том, что поступил ты правильно.

• - Спасибо, отец!

• - И еще, - наставник протянул мне через окошко конверт. - Это то, что тебе полагается за это богоугодное дело.

• - Что это? - не понял я.

• - Это твоя стандартная плата за удачное задание. Наличностью.

• - А зачем наличностью? Почему нельзя было перевезти деньги на мой лицевой счёт?

• - Эхх.. - вздохнул отец Павел. - Наличные деньги тоже необходимы. Особенно для твоей работы. Поэтому бери их и больше не задавай таких глупых вопросов, ибо на всё Воля Божья.

• - Хорошо, отец. Благодарю.

• - Ну а пока можешь отдохнуть. Два дня ты нам нужен не будешь.

 

 

Ник

• - И тут откуда-то сверху вылетает еще два истребителя-перехватчика! Ну, думаю, пришел конец. И тут наш пилот уходит в вираж, и брюхо одного из перехватчиков оказывается прямо на линии моего огня. Я выжимаю гашетку и БАХ! Второй истребитель на моём счету!

Ребята в курилке слушали меня с восхищением и с легко читаемой завистью.

• - Но остаётся же еще один. Ему можно нас даже по касательной зацепить, чтобы наш труповоз в штопор ушел.

• - И что вы сделали? - затягиваясь «Парламентом» спросил Ирвин, мой сосед из ряда столов напротив. Звание сержанта он купил еще на прошлой неделе, и теперь в подобных разговорах выступал в качестве бывалого.