Работа оперативником девятого отдела Церковного Департамента была хороша тем, что ты в девяносто процентов случаев работал в одиночку. Ты сам решал, где и когда выйти на цель, а так же способ её устранения. Естественно, что для таких целей руководством выделялись расходные средства, выдавалось оружие и готовились скрытые внедренцы-разведчики в различных городских службах, от полиции до Департамента по вывозу мусора, которые всегда готовы были поделиться с тобой информацией. Но естественно, со временем любой оперативник, вроде меня, начинал обрастать своими связями, замкнутыми только на него.
И теперь стоило все эти личные связи подтянуть, и подготовиться к возможному плохому исходу встречи с руководством, которому я позвонил в девять утра следующего дня.
- Доброе утро, святой отец, - смиренно обратился я к наставнику. – Ваше указание исполнено в полном объеме.
- Хорошо, - голос отца Павла был как обычно сух и суров. – Где ты сейчас находишься?
- В часе езды от вашего офиса, - мягко ушел я от ответа. – Но если хотите, могу выдвинуться к вам.
- Хорошо, жду тебя через полтора часа, - после чего наставник без прощания положил трубку.
Домой я естественно не заезжал, сразу после тяжелой ночи отправившись в Центральный церковный небоскрёб, как я называл это здание. Все небоскребы в этом квартале принадлежали Церкви, но именно в этом находился офис епископа, главы Департамента и начальников всех линейных отделов.
Зашел я спокойно, как всегда пошутив внизу на ресепшене с охраной и пройдя простой контроль с документами перед лифтом, который радостно отвез меня на двадцать девятый этаж. И вот здесь уже начались неприятности.
Неожиданно перед выходом из лифта оказалась рамка с металлоискателем, а рядом с нею четверо хорошо вооруженных церковных бойцов с пистолетами-пулеметами на плечах.
- Выложите оружие, сэр, - вежливо обратился ко мне один из них.
Это новые меры предосторожности, или этот цирк рассчитан только на меня?
- Без проблем, парни, - лишь улыбнулся я и вытянул из скрытых ножен на поясе форменный кинжал, который был положен мне как клерику третьего класса. – Ничего другого у меня нет.
Бойцы естественно не поверили мне и прошли по моему телу ручным сканером.
- Проходите, - сообщил мне старший из них и я повиновался.
Оказавшись в приёмной, я предстал перед глазами равнодушными Магдалины.
- Отец Павел ждёт вас отец Альдаир, - и я, кивнув, открыл тяжелую дверь и оказался в кабинете наставника.
- Оо! Мой дорогой мальчик, - с деланной радостью поднялся из-за стола Павел. Он подошел ко мне, похлопал по плечу и взял из моих рук бумажный конверт, где хранились кипи тех злополучных флешек. – Ты пришел с хорошей новостью! И сказал Бог «Облюбуйте любого, кто принесет хорошую весть, ибо он несет известие о моей воле!».
- Не совсем, святой отец, - и тут же лицо Павла превратилось в ничего не отображающую маску.
- Что случилось? – холодно спросил он.
- Неделю назад, вы, сидя на этом диване, - я кивнул в сторону зоны отдыха, - пообещали мне, что после исполнения этой миссии меня ждет повышении.
- Это так, и я от своих слов не отказываюсь, - стальные глаза наставники просто прожигали меня насквозь.
- Я прошу отправить меня на повышение в епископство под управлением святого отца Машурата, - выпалил я.
- Хочешь под крылышко к своему дяде? – ответил Павел после недолгого молчания. Он прекрасно понял, что значила эта просьба. – Но я не могу исполнить её.
И тут же в кабинет с двух сторон, со входа и из двери в дальнем конце кабинета ворвались церковные солдаты с оружием наперевес. Их было не меньше десяти, и вперед них вышел следователь внутренней службы Вивец. Он славился своей жестокостью и непримиримостью с врагами Церкви.
- Клерик третьего класса Альдаир Рашхроми, - начал чеканить следователь, - вы обвиняетесь в предательстве Церкви нашего Исуса Христа. В вашей квартире найдено десять тысяч талеров наличными, которые вы получили за убийство Николаса Нильсона по приказу его брата Стефана Нильсона, члена совета директоров Zeus Industries, враждебной нам структуре.
Пока Вивец декламировал обвинение, я мелкими шашками продвигался спиной к панорамному окну. Павел же сразу по появлению церковных бойцов убежал за их спины.
- Советую вам не сопротивляться, - продолжал следователь. - Любое сопротивление будет караться смертью!
Ну вот, в принципе, и всё.
Мой наставник решил выкинуть меня как ненужный использованный гондон уже давно. А я еще переживал, как бы начать сегодня разговор. Всё было решено неделю назад, и было абсолютно не важно – открыл бы я содержимое флешек или нет. Не знаю, что стало тригером для этого. То, что я убил Саманту, или то, что удивился награде в виде пачки наличных. Но результат этого решения я сейчас наблюдал перед собой.