Лично я бы на их месте поступил именно так.
Остаётся ховербайк, один из которых, мной был угнан для эвакуации на одном из заданий года полтора назад. Выбрасывать этот летающий мотоцикл я не стал, более того даже отдал его умельцам из Салема, для перепрошивки, и теперь формально, у меня есть незарегистрированный нигде летательный аппарат, про существование которого никто кроме меня сейчас не знает.
Вот только храниться он в одном из гаражей Анвила, на территории под тщательной охраной одного из местных наркокортелей. А до Анвила еще нужно добраться. Путь через Салем вроде как самый простой, но при этом самый опасный. Если бы я был на месте ищеек, именно в таких местах я бы выставлял наблюдателей, ведь мостов через ручей Толука не так много, а точнее их осталось всего два. А зона без полиции и вездесущих камер, подключенных к единому центру — то что нужно беглецам. А это в свою очередь значит, что их там можно ловить словно в рыболовецкую сеть, ведь они сами косяками в неё прут.
Есть другой путь, по остаткам канализационной системы, точнее системы ливневок, защищавших Город от наводнений при регулярных ливнях. Их построили еще в середине двадцатого века, и местами, отмодернизировав, используют до сих пор. Но где-то, вроде Салема и Анвила, их забросили, превратив в зловонные помойки с мусором, который в этих районах уже почти полвека не вывозился. А там где есть мусор, там есть крысы. А где есть крысы — найдутся желающие поохотиться на них из-за куска мяса. В этих местах и не такие обездоленные наркотой встречаются. Бывают и заметно хуже встречи.
Но самое главное — там всё еще можно было пройти, если знаешь куда надо поворачивать в этих лабиринтах.
Именно к одному из входов в это царство сырости и тьмы я сейчас и направлялся, переступая лужи на сияющем от неона асфальте в окружении частокола домов.
В карманах были айди на поддельные имена, несколько пистолетов и нож. И как бы странно это сейчас не звучало, но отец Павел был прав — иногда наличные денежные средства просто необходимы, поэтому рядом с оружием и документами покоились пачки талеров, всего тысяч пятнадцать. Небольшая сумма, но на первое время, чтобы устроиться на глубокое тихое дно подальше отсюда — хватит.
Я был готов к бегству. Даже к бегству навсегда из этого чертового места.
Я не питал иллюзий — меня будут искать везде. Одним Городом ореал Церкви Нашего Исуса Христа не ограничивается. И Северная и Южная часть Американского континента находился под её властью, везде были её прихода, а значит везде были ей люди. Её агенты, для которых теперь я наизлейший враг.
Для меня спасением мог бы стать переход на службу под крыло такого же могущественного сюзерена. Но это был бы крайний шаг, означающий действительное предательство. А я всё еще надеялся, что мой дядя сможет помочь мне.
Ну а пока главное не попасться в руки церковных агентов.
В эту позднюю пасмурную ночь я натянул на глаза кепку и поднял повыше воротник кожаной куртки. Не смотря на мускульный миостимулятор, я всё еще боялся опознавания из-за вездесущих и незаметных камер наружного наблюдения. Но боялся напрасно.
Намного опасней оказались ночные бродяги, вроде меня.
- Эй, плешивый, - на встречу мне из подворотни выползло четверо пьяных бугаёв, от которых просто воняло стероидами и дешевым пойлом. - Денег дай, а то обиди...
Договорить я ему не дал. Мой нож вспорол его брюхо, заставив хозяина ловить выпавшие кишки. Пока остальные соображали, что же произошло, клинок впился второму в кадык аккуратно по рукоять. Ну а третьему хватило выбить глаз костяшкой указательного пальца.
- Мужик ты чего?! - заверещал последний из этой четверки, и это было последнее, что он произнес на этом свете. Я свернул ему шею, словно новорожденному котенку. Легко и плавно, с приятным хрустом.
Перерезав глотку безглазому, я в хорошем расположении духа скрылся в той самой подворотне, откуда эти недотепы и появились на свою же голову.
Как ни странно, но убийство было именно тем, что мне было сейчас просто необходимо. Я почувствовал, что я не беспомощный таракан, а всё еще опасный соперник, даже для такой могущественной корпорации как Церковь. Пусть на её стороне сотни профессиональных бойцов и десятки лучших убийц, я просто так не сдамся. Я убью их. Убью их всех.
Если отринуть лицемерие, то я любил убивать. Любил чувствовать, как жизнь, этот божий дар, утекает из человека, словно вода сквозь марлю. Любил чувствовать себя вершителем.