- К счастью, погибших немного. Сгорели лишь несколько довольно ветхих строений, а их владельцев мы все вместе сумели спасти.
- Да вот еще что. - Мэр замешкался и засопел. - Ваша родня... Когда ударили катапульты, они с другими горожанами побежали в цитадель. Несколько снарядов угодили прямо в башню, погребая под собой тех, кто укрылся внутри. Старво, Гемма.. Все были там. Нетти и ее дочь Летта тоже.
Магистр стоически выдержал еще один удар.
- Мы извлекли тела и похоронили в роще.
- Это тяжелейшая, невосполнимая утрата для тебя. Мы лишь надеемся, что, как и раньше, ты найдешь минутку, чтобы взглянуть на раненных, когда это станет возможно. А, Ник?
Сэтту удалось-таки проглотить тот огромный комок, что застрял в его горле.
- Да, я зайду к ним позже. - Голос его даже не дрогнул.
- У нас не найдется слов, чтобы выразить благодарность, которую мы испытываем к тебе и твоему собрату по ремеслу. Вы совершили поистине героический поступок, хотя именно ты был и остаешься для нас настоящим магом Альдергроува. Нам очень жаль, что не удалось узнать магистра получше, ведь он отсутствовал так долго, а потом на на него свалилось столько забот. Уверены, что он был прекрасным человеком.
Мэр отошел, вытирая набежавшие слезы. Сэтт молчал. В голове его была сумятица, головная боль, что сводила с ума последние часы, вдруг кристаллизовалась во что-то четкое, ясное. Сэтт принял решение.
- Я хотел бы похоронить своего друга.
Мэр подался к магистру.
- Один! Знаю, это противоречит нашей традиции, но он заслужил.
Горожане расступились, молча пропуская Сэтта. Тот снова взвалил тело себе на плечо и пошел наверх, к ольховой роще. Когда он достиг ее границ, снегопад усилился. Округа вмиг покрылась толстым и густым, как лебяжий пух, снегом.
- Такую погоду ты любил, - сказал в пустоту Сэтт. Вскоре могила была готова, он опустил в нее тело, а рядом положил фигурку, когда-то вырезанную для него Николасом. - Сам ты не получал подарков. Пусть игрушка, что ты подарил мне, останется теперь с тобой. Ты, самый лучший и добрый человек на свете, как никто другой, заслужил это.
Сэтт сделал резкое движение рукой и, словно из ничего, возникло надгробие, тонкое и изящное, чья кажущаяся хрупкость ни чуть не умаляла его прочности и красоты. Из центра надгробия ввысь проросла прекрасная ольховая ветвь. Олешник очнулся от сна: это вороны, вечные его обитатели, пропели свою последнюю песню - реквием - по погибшему магу. Затем они поднялись в воздух, сделали прощальный круг и улетели.
Настал черед Нетти и Летты. Если бы кто-то оказался в этот миг в роще, то поразился бы сверкающему серебром великолепию этого места и звенящей тишине, изредка нарушаемой рыданиями последнего магистра Альдергроува.
Глава 14.
Но на этом легенда не заканчивается.
Сэтт не хотел раскрывать случайного обмана, что образовался невольно, сам собой, когда магистр вернулся из боя. Его невероятное сходство с Николасом сыграло с ним злую штуку: пропитавшиеся копотью волосы слиплись и потемнели, лицо было покрыто пятнами, и никто не подумал, что погиб не Сэтт, а Николас.
И Сэтт не стал мешать такому ходу событий. Ему хотелось, чтобы память о Николасе жила вечно, чтобы люди всегда помнили, что он для них сделал. Однако Мари не была из числа тех, кого можно легко провести. Когда Сэтт выходил из полуразрушенной от ударов вражеских катапульт цитадели, повитуха поджидала его.
- Ты думал, что обведешь меня вокруг пальца, Сэтт? Ту, которая стала Николасу второй матерью?
Сэтт невольно вздрогнул.
- Я никого не обманывал. Так решили сами жители, а я им подыграл. Так будет лучше для всех, и прежде всего — для Николаса.
- Ты уходишь? В самый трудный момент? Чем ты собираешься заняться? - вздохнула Мари. Низенькая, она с трудом могла заглянуть в глаза Сэтту. - Сейчас зима, тебе придется трудно.
- У меня есть дело, которое нужно закончить. Не беда, снег скоро прекратится, как раньше.
- Сильно в этом сомневаюсь, - сказала Мари, кутаясь в шаль. - Зима — его любое время года. Боюсь, она продлится долго, очень долго.