Так вот в какой мир звал ее отец Борис! В тот вечер, зайдя к нему из клуба, она между прочим пожаловалась на плохое настроение.
— Сядьте, дорогая, — пригласил ее к столу отец Борис. — Пейте чай, а я подумаю о вас.
— Что вам думать обо мне?
— А как же? Душа ваша в смятении, и я должен помочь вам. Что вас тревожит, от чего нет вам покоя? Вот вы сказали: «скука». А чем лучше веселье? Что оно дает? Одна суета.
— Скука заедает меня оттого, что время идет, а я топчусь на одном месте. Неужели так будет всю жизнь?!
— Всех ждет одна участь: врачей и больных, пастухов и овец, потому что…
— Но ведь каждый стремится к чему-то! — вскрикнула она.
— В этом и беда. Куда бы ни стремился человек, он вернется к одному: для всех людей — мудрых и глупых, богатых и бедных, знатных и безвестных, властителей и рабов — один вход в жизнь и один исход из нее: смерть. Солнце всходит и заходит и снова спешит к своему месту, чтобы восходить. Реки текут в море и возвращаются к истокам своим, чтобы снова течь. Нарождается род человеческий и умирает, чтобы пришел новый род для того, чтобы уйти и уступить место новому роду.
— По-вашему, не надо ничего делать, потому что «все в землю ляжет, все прахом будет»?
— Делающий всегда в беспокойстве — и днем и ночью. И что уже сделано на земле, все это было в веках, и больше того не сделать.
— Людей на земле становится все больше. Даже ради пропитания им приходится все больше трудиться, — возразила Ника.
— Умножается пропитание, умножаются и потребляющие его. Лучше горсть с покоем, нежели пригоршни с трудом и томлением духа.
Ника покачала головой, усмехнулась.
— Есть, есть люди, понявшие пагубность мирской суеты… Вот вы как-нибудь побывайте в церкви, поглядите на истинно верующих. Они умеют подняться над всем: над трудом, над заботами, над горем, над завистью, над алчностью. И души их ликуют, обретя покой и умиротворение…
Ника вдумывалась в слова попа, не очень веря, что он говорит искренне. Однако слушать его ей было интересно. Она не собиралась последовать его совету посетить церковь, а зашла случайно, неожиданно для самой себя. Проходя мимо, услышала песнопение и ради любопытства поднялась сначала на паперть, потом перешагнула порог…
Невероятной книжной стариной, запустением и бессмыслицей показалось все это Нике. И когда глаза ее встретились с гипнотизирующим взглядом отца Бориса, ее охватил такой сладкий испуг, что она выбежала из церкви и с облегчением глотнула свежий воздух. Домой шла торопливо, почему-то оглядывалась по сторонам.
Не подвернись ей Алексей, она скоро успокоилась бы, а он своим вопросом вызвал в ней желание побравировать тем, что она, комсомолка, ходила в церковь.
— В церкви чище, чем в нашем клубе, никто не курит, не ругается, нет пьяных! Можешь рассказать всем.
Недели через две, как-то среди дня, отец Борис пришел к Филатовым.
Поздоровался, сел, поглаживая бороду и не сводя глаз с Ники. Было в этом взгляде что-то ей непонятное, смущавшее проникновением в самое сердце.
— Еду в Москву, — сообщил он, — вот зашел, может, поручение будет привезти чего-нибудь. Двое прихожан попросили купить разную мелочь.
— Я не прихожанка, — резковато ответила Ника.
— А я вас считал таковой. Вы посетили церковь во время малой литургии.
— Это из любопытства…
— И какое впечатление?
— Скучно, неинтересно. Все у вас в церкви не от жизни, все выдумано.
— Без выдумки человеку обойтись невозможно. Ему требуется что-нибудь для души. Театр, кино, музыка… разве все это не выдумка? Если бы человек освободился от всего этого, если бы он был способен жить без волнений души, он стал бы счастливым. Первобытный человек был счастливее современного.
— Скажете тоже, — Ника рассмеялась. — Человек счастлив, когда удовлетворяет свои духовные и материальные потребности.
— Он их никогда не удовлетворит, — перебил ее отец Борис, — потому что они безграничны. Человек выдумывает все новые и новые потребности. Очень немногие, как, например, индийские дервиши или русские отшельники, способны довольствоваться самым необходимым для поддержания телесной жизни. И это возвышает их духовно. Все, что вокруг нас, — суета сует и томление духа. Любовь к людям призывает к послушанию и смирению. Кто любит других, тот ни в чем не нуждается, ему ничего не надо.