Все эти разговоры взбудоражили колхозников «России». Андреевцы и лапшовцы рады слиться с Усовкой, жить в большом селе, у самой Волги. Усовцы тоже засияли: не растаскивается их село, не исчезнет, а переродится…
29
Тихим днем, когда мохнатый иней висел на деревьях, на заборах, на каждой былинке, в Усовку вкатился газик-вездеход и остановился у правления. Из кабинки вылез Снегирев и легко взбежал на крыльцо, обмел веником бурки.
Приехал первый секретарь райкома без предупреждения. Увидев его перед собой, Венков подумал: «Так-то лучше: не готовились к встрече, пусть увидит все, как есть».
Поздоровались.
— Ехал я с Сенной, надумал к вам завернуть.
— Хорошо сделали, Петр Павлович. Раздевайтесь к садитесь вот тут, у печки.
— Кажется, не очень морозно сегодня, а в машине продувает.
— На «Волге» бы надо.
— Не везде на ней проедешь.
— А вот что, Петр Павлович, пойдемте ко мне, погреемся чаем.
— Ну что ж, можно, — согласился Снегирев. — Моего шофера тоже надо бы погреть.
— Возьмем и его.
— Ладно. Только сначала подлейте в машину горючего.
— Это можно. — Венков позвонил. Вошла секретарша. — Там райкомовский шофер. Пусть завгаражом заправит его машину, вот записка, а после подъедет ко мне домой.
Пока кипел чайник, Венков собрал закусить и поставил коньяк.
«Если откажется выпить, значит — ханжа».
Снегирев не отказался, выпил и с удовольствием стал есть.
— Не роскошно живете, — кивнул он на квартиру и посмотрел на Венкова долгим вопрошающим взглядом. Глаза у Снегирева были кругленькие, глубоко сидящие, добрые и умные. Тонкие морщинки изрешетили кожу вокруг них мелкой сеткой.
— Есть еще хуже меня живут.
Ответ Венкова понравился Снегиреву.
Самым характерным в облике Снегирева Николай Семенович отметил спокойствие. Казалось, лицо его не способно искажаться гримасами гнева, глаза не могут гореть злом, руки не умеют жестикулировать. Все движения его гибкие, непринужденные, и не угадывается в них силы.
Чай пили вместе с шофером.
— Я хотел бы посмотреть свинарник, — сказал Снегирев. — Овцеферма у вас небольшая, молочная ферма тоже, на птичник я заглянул, когда ехал сюда. Сейчас свинина вышла на первое место. Скороспелое мясо. Говядина вырастет через два-три года, а свининой можно обеспечить города уже через полгода.
— Еще что вас интересует?
— Ремонт машин. Ну и хватит на первый раз.
Пока ехали до свинарника, Снегирев расспрашивал о вывозе горючего для весеннего сева, об удобрениях, о кормах. Горючее еще не завезли. Снегирев сказал, что надо вывозить: нефтебаза жалуется, емкости заполнены, и цистерны некуда опоражнивать, приходится платить штраф железной дороге.
— Бураны, не пробиться было к нефтебазе, — почему-то стыдливо оправдывался Венков.
— Теперь дорога расчищена, и некоторые хозяйства возят горючее.
— Завтра и мы начнем, хранилища у нас готовы. С кормами трудно, — признался Венков. — Уменьшили нормы коровам, ну и надои стали меньше. Солому рубим на корм, подмешиваем к силосу.
— Значит, навоза мало будет для удобрения.
— Другого выхода нет. Дотянуть бы до весны. К будущей весне заготовим кормов побольше. — Венков развел руками. — Получается безвыходное положение: требуют увеличивать поголовье скота, а травы сеять запрещено, луга распаханы. Говорят, тут люцерны много собирали, вот бы посеять… но ведь и думать об этом боязно.
— А вы не бойтесь. — Снегирев рассмеялся, сверкнув ровными зубами. — Бывает мудрое непослушание.
— Посеешь, а вы мне шею намылите. Нет уж!..
Странным казался Венкову взгляд Снегирева — то теплый, сердечный, то вдруг холодный, изучающий.
Как только на свинарнике увидели подъехавшую машину, так закричали:
— Анна Семеновна! Анна Семеновна!
Заведующая фермой вышла из дежурки, натягивая на ходу ватник.
— Кто зовет? Что случилось?
— Приехали вон.
— Кто?
— А мы знаем?
Анна Семеновна увидела Снегирева и Венкова, когда они уже шли по бетонной дорожке, останавливаясь и глядя за решетчатую загородку на свиней.
— Вот заведующая Анна Семеновна, — представил ее Снегиреву Венков. — Она нам все покажет, все расскажет.
— Ну что же, — начала Анна Семеновна. — У нас свиньи крупной белой породы.
— Извините, — остановил ее Снегирев. — Это я вижу. Скажите, как прошел опорос?