нский язык. Кто то сверху дал добро, а кто то был против, но тем не менее я вместе с отцом полетела в Мексику. Съезд проходил три дня, по окончании нас всех повезли на экскурсию. Осмотрев запланированные достопримечательности, на обратном пути наш автобус остановился в какой то деревушке на тридцать минут. Когда мы тронулись, к автобусу подбежал мужчина и стал быстро говорить, показывая рукой на стоявший поблизости дом. Руководитель делегации разводил руками, качая головой. Отец спросил меня, что случилось, я подошла к двери, прислушалась. Оказывается его сын умирает, что с ним они не знают. Единственный врач, он же аптекарь, уехал в город по делам, а он узнав, что экскурсанты врачи, стал умолять посмотреть мальчика. Отец быстро вышел из автобуса и направился вслед за мужчиной. Руководитель делегации кричал вслед, что этого делать ни в коем случае нельзя, у него программа и он не может выходить за рамки. Забрав вещи из автобуса, я побежала вслед за ними. Через пять минут автобус ушел, а мы остались. Осмотрев мальчика папа сказал, что у него острый аппендицит и что срочно надо оперировать. В каких условиях и как проходила операция, я рассказывать не буду, главное, что все обошлось хорошо, но если бы операцию не сделали в тот момент, мальчик бы умер. Ночевать мы остались у них в доме, папа спал в комнате вместе с мальчиком, а меня определили на ночлег со старой женщиной, бабушкой мальчика. Я уснула быстро, но также внезапно проснулась, возле меня стояла старуха. Погладив меня по голове она сказала, что у меня очень красивые волосы и таких глаз она не видела никогда, она что то еще шептала, но я спросонья не могла разобрать, потом открыла какую то шкатулку, достала оттуда браслет и одела мне на руку, еще раз погладив меня, она пошла и легла на свою постель. Утром приехал аптекарь, папа ему объяснил, что нужно делать и мы стали собираться. Мальчик чувствовал себя хорошо, температура была нормальная, его отец не знал, как отблагодарить папу. Оказывается он его единственный сын. Мать умерла при родах и воспитывала его бабушка, а он староста в деревне. Папа ответил ему, что благодарить его не надо, он просто исполнил свой долг врача и просил его довезти нас до Мехико. Когда мы ехали в машине, папа увидел у меня на руке браслет и когда узнал, что мне его подарила бабушка, велел немедленно вернуть. Отец мальчика ужасно расстроился и сказал, что ни за что не возьмет его обратно, если бабушка узнает, что он взял его назад - она его проклянет. Браслет будет для меня талисманом, будет оберегать от болезней и зла. Папе ничего не оставалось делать, как согласиться. А я, действительно, с того времени ничем практически не болела. По возвращении домой, у папы начались неприятности. Ты наверное знаешь, что у всех талантливых людей масса завистников и недоброжелателей. Ему припомнили то, что он взял меня в Мексику не согласовав этот вопрос с каким то чиновником сверху, и что в текущем году у него было два случая смертности, и что то там еще. В общем ему пришлось писать объяснения во все мыслимые и немыслимые инстанции. Его отстранили от должности заведующего отделением нейрохирургии. Вновь наступила черная полоса в его жизни. Он замкнулся, почти ни с кем не разговаривал. И опять его вывел из этого состояния случай. Сын секретаря ЦК КП Армении попал в автоаварию, находился в безнадежном состоянии. Ему посоветовали срочно разыскать профессора Ярцева. Для него это труда не составило и папу буквально вытащили из постели ночью и тут же самолетом отправили в Ереван. Собирать этого парня пришлось по частям, операция длилась двое суток, подробности я опущу, но через неделю его из реанимации перевели в палату. Папа все это время не отходил от него ни на шаг, через месяц с небольшим он встал на ноги, короче говоря, папа вернул его с того света. По этому поводу Ашот Бабкенович, так звали секретаря, устроил дома грандиозный пир. Папу вознесли до небес, все родственники по очереди подходили, благодарили, чуть ли руки не целовали, а мать назвала его вторым отцом. Алешенька ты не устал слушать? -Что ты, ты так интересно рассказывае6шь, что я готов слушать до утра! Сама ты спать не хочешь? -Нет, мы же выспались как следует днем. Ну ладно, тогда слушай дальше. На следующий день Ашот Бабкенович приехал в клинику, поговорив с сыном они с папой вышли, дойдя до машины он остановился и спросил у папы какие у него планы на будущее. Папа сказал ему, что будущее у него уже позади, а что его ждет в дальнейшем он не знает. Тогда он ему предложил остаться в Ереване и принять должность главного врача - директора Республиканского центра хирургии, - Комплекс новый, оборудование новейшее, специалистов будешь готовить сам. Самую лучшую квартиру в любом районе города. - Папа спросил его кто сейчас заведует клиникой? - Он ответил, что прежний директор год назад умер от инфаркта, а сейчас исполняет обязанности директора его зам - бездарь и карьерист. Папа обещал подумать и долго думать не стал. Дав согласие он сказал, что должен вылететь в Ленинград, уладить там все свои дела, на том и расстались. А вечером, гуляя за пределами клиники, он обратил внимание на странное здание, стоящее как бы в стороне от прилегающей к клинике улицы. Сложенное из розового туфа, местного строительного материала, напоминающее то ли церковь, церковь без купола то ли монастырскую трапезную. За кованными решетками высокие узкие окна, полуразрушенное крыльцо вело к заколоченным дверям. Обойдя строение, он заглянул за забор, довольно большой двор террасами уходил вниз, несколько старых деревьев и пожухлый бурьян по пояс. Он попытался заглянуть в одно из разбитых окон, но ничего там не разглядел. Вернувшись к себе в комнату, в которой он жил все то время, он стал собирать свои нехитрые пожитки, через несколько дней он собирался лететь в Ленинград. На следующий день, встретившись с Ашотом он спросил его, что это за строение за оградой клиники, тот сказал что не знает, но выяснит. Вечером они в палате у сына устроили импровизированные проводы, выпили, разговорились, они с папой уже перешли на ты. Папа ему рассказал о всех переломах своей судьбы. - Вот видишь, сам Бог тебе велел перебираться сюда к нам. Я тебя уверяю, что ты не пожалеешь. Да кстати, ты спрашивал об этом бараке или как его там. Так вот, до революции это был какой то баптистский молебный дом, потом там был зерносклад, после этого его арендовала еврейская община, там было что то вроде синагоги бухарских евреев, через несколько лет они построили себе новое здание и ушли туда. И вот уже больше пяти лет это здание стоит заколоченным, числится на балансе райисполкома. А что этот дом так тебя заинтересовал? Папа ему сказал, что и сам не знает, но что то его в нем привлекает. Если можно его купить, то он бы пожалуй его купил, отреставрировал и было бы неплохое жилье, к тому же клиника под боком. Ашот сначала воспринял это как шутку, но папа сказал, что он говорит вполне серьезно. Конечно, надо было бы посмотреть что там внутри. - Ну это не проблема, я могу завтра прислать к тебе людей, архитектора, посмотри что там и стоит ли браться за это. Утром действительно подъехала машина, из нее вышли четверо мужчин, подождав папу они направились к дому. Рабочий ломом оторвал доски, с трудом открыл тяжелую дверь, на них пахнуло затхлостью и пылью. За длинной прихожей, которая располагалась поперек здания, находился огромный зал, в конце зала, такая же дверь вела во двор. Осторожно пройдя по полусгнившему полу в середину зала, они стали осматривать его. Архитектор сказал, что кроме стен здесь ничего больше нет, все сгнило и истлело, но папа увидел в нем что то такое, чего не увидели они. Молча вышли на улицу. - Ну что вы скажите? - обратился к нему архитектор. -Пока я ничего сказать не могу, - но сам уже твердо решил приобрести это здание. Позвонил Ашоту и сказал, что он осмотрел дом и хочет его купить. - Зачем покупать эту рухлядь, просто я дам команду, его спишут на баланс клиники. - Но папа твердо настоял на своем - дом он купит и чтобы это была его собственность, у него относительно дома был свой план. Прилетев в Ленинград, он прежде всего подал заявление об увольнении, чем очень удивил руководство, весь персонал отделения чуть ли не рыдал, даже те, с кем он был порой резок, сожалели, что он покидает госпиталь. Его пытались уговорить, но он остался непреклонен. Уладив свои дела с увольнением, он через общих знакомых, разыскал своего друга молодости Владимира Суркова, он до войны жил в нашем доме и они с папой дружили, он заканчивал историко-архитектурный факультет университета, а папа учился в медицинском. После войны они встречались несколько раз, а потом их пути разошлись. Поговорив с ним по телефону, они дог