Отрыла в теткиной библиотеке какой-то английский детектив, начала читать. Это оказался роман Джорджетт Хейер «Зачем убивать дворецкого?». Легкий, ироничный слог автора и увлекательный сюжет неожиданно захватили меня, заставив забыть о том, что так мучило последнее время…
А ведь еще вчера, позавчера я даже читать не могла. И ничего не могла – только рыдать, роняя в чашку ядовитые слезы, или танцевать, в судорожных ритмах клубной музыки утрачивая себя: огни, огни, чьи-то жадные руки, чьи-то потные взгляды, – да, это помогало отвлечься, это всегда помогало, но дело в том, что потом, наутро, когда приходило отрезвление, становилось еще хуже.
Маниакально-депрессивный психоз как он есть. Вспышка – тление – взрыв. Возбуждение – торможение – полный упадок сил.
Привычный ритм любого холерика. Любого невротика…
И все же, несмотря на увлекательный сюжет и хороший слог, я нет-нет да и посматривала на часы: скоро там шесть? Ну когда же уже?..
Он пришел вовремя. Глеб никогда не опаздывал.
– Ну как ты тут?..
– Ничего. Намного лучше, чем могло бы быть.
– Я тут тебе пару фильмов на флешку скинул. Ты же с ноутом?
Я отрицательно покачала головой.
– Нет. Не взяла. Торопилась.
– Это ж как надо торопиться, чтобы забыть ноут… Ну, рассказывай, что у тебя случилось.
– Да что случилось… К чему шло, то и случилось. Долго шло.
Я отворачиваюсь, мне тяжело смотреть ему в глаза.
Почему?..
Не хочется, чтобы он видел мою боль?..
Или от того, что из-за него я эту боль на время забыла?..
Слишком быстро забыла, чем это положено с любой из возможных точек зрения...
Я угощаю его пловом. Глеб отказывается, но мне ведь так хочется быть полезной, быть нужной сейчас, и он уступает в конце концов моим настояниям. И сама не замечаю, как начинаю рассказывать. Слова сыплются из меня едким горохом: бум-бум-бум, – вся эта история моей семейной жизни, история обид, непонимания и застарелой, въевшейся под кожу боли.
Он почти ничего не говорит, слушает, и я опять начинаю реветь: в который раз уже, боже?.. Ну сколько можно-то уже…
Но от слез и сказанного становится легче…
– Не плачь, Ника… Все будет хорошо. Все еще будет.
– Правда?
Я смотрю на него, близоруко щурюсь, неромантично шмыгаю носом.
Глеб – это моя жилетка сейчас?
Или… нечто большее?..
А ведь я и сама не знаю.
– Может, ты останешься у меня сегодня? – внезапно осеняет меня. – Пожалуйста, не уходи.
Глеб молча смотрит, словно не зная что сказать.
– Я имею в виду – просто останешься… Я не могу сейчас быть одна. Во мне как будто какие-то пробки перегорают, правда. Очень тебя прошу.
– Марина не поймет, Ника.
– Ну скажи ей, что задержишься у приятеля, – я умоляюще смотрю ему в глаза. – Соври что-нибудь. Пожалуйста, ну пожалуйста, препожалуйста…
– Подожди ты. Еще только полседьмого. Впереди весь вечер… Что делать будем?
– Не знаю… Телевизор посмотрим?
– Ну, предположим…
А ведь на теткином ящике есть USB-порт. Так что флешка Глеба оказывается все же полезной. Мы смотрим «Брата», я сижу рядом, у его плеча, и мне хорошо. Почти хорошо, почти спокойно.
Вот он, живой, настоящий.
Мальчик, который был в меня влюблен когда-то.
И в которого я была влюблена – десять лет назад, целую вечность.
А то, что ни до чего у нас не дошло тогда, ввиду молодости и отсутствия опыта, это даже к лучшему.
Так свободнее. Нет ничего, что нам мешает.